Обычно мы ловили рыбу под большим тополем — там было тихо и прохладно. Я попробовал представить себе места выше по течению. До тех пор, пока Хорибэ не предложил переместиться туда, мне и в голову это не приходило. Странно, что мне не надоедало удить всегда в одном и том же месте. Ладно, попробуем подняться повыше. Может, там и правда рыба покрупнее, как утверждает Хорибэ. Значит, в этот раз с нами идет Накагава. Вот только пойдет ли он? Он вроде бы небольшой любитель рыбачить. Лучше бы он все-таки сходил. Там хорошо, прохладно и нервы успокаивает. А Накагаве расслабиться просто необходимо. Вот именно — расслабиться. Правильно, надо обязательно его вытащить…
На этом мысли о рыбалке иссякли, и я стал думать о будущем ребенке. Надо же, уже третий. Не много ли? Многовато. Больше бы уже и не прокормить. Старшему пора в школу идти… Как бы денег поднакопить? Да нет, не получится. Вот если бы то дежурство выпадало раза по три в месяц. Со спецоплатой как-нибудь перебились бы. Господи, о чем я думаю! Век бы того дежурства не видать… Ладно, хватит. Как-нибудь все образуется.
Мои мысли опять вернулись к рыбалке.
Электронные часы выдали трель. Раздался свисток дежурного. Время прогулки. Кто-то из заключенных громко зевнул, из ближней камеры донесся звук удара тела о стену.
По следующему свистку охранники стали открывать двери. Я отворил камеры на своей половине второго яруса, встретившись с Хорибэ точно посередине. По третьему свистку из дверей вышли заключенные, одетые в летнюю форму, и стали строиться, повернувшись спиной к проходу. Послышались окрики охранников:
— Не болтать! Не болтать!
— Я тебе плюну!
Новый свисток заглушил голоса, и начался личный досмотр. Заключенный опирался руками на дверь своей камеры, наклонившись вперед. Летом эта процедура была особенно неприятна, поскольку запах потных тел прямо-таки лип к рукам. Я увидел, как Хорибэ, ощупывая ноги того самого заключенного, что-то тихо ему говорит. Тот смотрел прямо перед собой и никак на это не реагировал. Окончив досмотр, мы построили заключенных в затылок. Я встал впереди, Хорибэ — сзади, и в таком порядке мы спустились вниз по лестнице. Раньше, когда я становился к заключенным спиной, у меня, бывало, по спине бежали мурашки. Спустившись по лестнице, мы пропустили вперед другое отделение и вышли на улицу следом за ним. Все, как один, прикрыли рукой глаза от слепящего солнца. Место для прогулки смертников, в отличие от спортплощадки, где заключенные общего режима могли играть на траве в бейсбол и регби, представляло собой тесный дворик, окруженный стеной и разделенный на секторы. Посередине стояла наблюдательная вышка, откуда каждый был виден как на ладони. Сегодня на вышке дежурили мы с Хорибэ. Остальные охранники, запустив в каждый сектор по два смертника, закрыли зарешеченные двери снаружи. И, оставив нас с Хорибэ на посту, пошли отдыхать.
