- Спасибо, отец.
Голос Айши звучал приглушенно, с хрипотцой, слезы душили ее, но показать свою слабость перед родителями она не хотела.
- Что мы можем сделать для тебя? - спросила Яшма ханум, подойдя к Айше и нежно обняв ее за хрупкие плечи.
Айша подняла голову, посмотрела в ярко-зеленные, полные слез глаза матери и тихо покачала головой.
- Спасибо за то, что приехали. Я, наверное, не очень хорошая дочь.
- Ты ангел, доченька, не говори так, не разрывай моего сердца, - уже не стесняясь, плакал Фейзулла - киши, подойдя к Айше.
- Так ты прощаешь меня?
- Разве я когда- либо осуждал тебя?
- Ни разу?
- Никогда!
- Даже когда я не вернулась в село и не захотела видеться с матерью?
- Я понял, что у тебя были на то причины.
- А теперь ты не хочешь спросить, почему?
- Если надо, ты сама расскажешь.
- Тогда никогда не спрашивай меня об этом.
- Как хочешь, доченька.
Потом, после долгого молчания, за время которого Яшма - ханум успела выйти, налить и принести каждому на подносе свежезаваренный чай с колотым сахаром и нарезанным лимоном, они продолжили разговор.
- Доченька, - нарушил наконец молчание Фейзула-киши, - извини, если причиню тебе боль, но я для себя хотел бы выяснить. Что за человек был Садияр?
- Он был моим мужем, отец. Мужем, которого выбрала я сама. Это был мой выбор.
- Дочь у тебя, Лейлиджан, слава богу, красавица, - поменяла тему разговора мудрая Яшма - ханум.
- Она мне сегодня сама халву принесла в комнату, - как будто вспомнив что-то веселое, радостно сказал Фейзула киши, - пришла и говорит, вставай, баба, чаю попей, а потом пойдем в сад, я одна боюсь. Гуси там ходят сердитые. Кусаются. "Какие гуси, - говорю, - муха тебя отныне не тронет". Как она смеялась, как она смеялась.
Впервые за эти дни все засмеялись. Впервые между Айшой и ее родителями растаял лед недоверия и страха.
Вечером того же дня Айша спустилась в комнату на первом этаже, где была приготовлена постель для ее родителей. Наверх, в основные жилые комнаты дома Садияра, где теперь жила и Сугра ханум, они подняться категорически отказались. Впервые со времени постройки дома, проведя здесь ночь у изголовья своего покойного сына, Сугра ханум уже на следующую после похорон ночь велела постелить ей в этой же комнате, и теперь почти не выходила оттуда, как бы охраняя покой духа своего Садияра. Здесь она часто беседовала с ним, советовалась по разным хозяйственным вопросам. Ей казалось, что она материнским чутьем угадывала его желания, чтобы в соответствии с ними отдавать распоряжения.
