Это при жизни каждый мусульманин бредет, куда вздумается, и думает, что волен он в своем выборе, но лишь в смерти, если предположить, что у него остается способность мыслить, он постигает простую истину - все мы осколки большого исламского взрыва с эпицентром в Мекке, и наступит день - судный день, когда пророк наш возвестит всем способным услышать его глас о своем приходе. И восстанут все праведные мусульмане из могил и посмотрят вперед, и первое, что увидят они, будут огни славного, священного города, лицом к которому поворачиваются они, уходя в мир иной.
Все заботы по организации похорон взял на себя Гара Башир. Не помнили Сеидли такого количества гостей, но ни один из приезжих не остался без внимания, каждому нашлись здесь слова благодарности за проявленное уважение к памяти покойного. Старый Молла Самандар, которого, поддерживая за трясущиеся руки, подвели к трупу, вдруг заплакал, некрасиво открывая свой беззубый рот. От него, как от старейшины, требовалось только начать заупокойную молитву, все остальное за него сделают более молодые священнослужители. Но молла Самандар долго не успокаивался, и постепенно замолкли все в ожидании. И в этой тишине, на удивление многих собравшихся у изголовья покойного, вдруг, неожиданно для всех раздался удивительно молодой, сильный, крепкий и ясный голос молла Самандара, с особой любовью и трепетом громко и ясно пропевшего первую суру Корана. И когда последняя нота еще звенела в воздухе, Айша тихо, но внятно прошептала - "Аминь".
"Аминь", - подхватили все хором, и сразу несколько молодых голосов наперебой стали читать на память необходимые в этих случаях слова молитвы. И только старый Молла Самандар, неожиданно даже для себя так чисто пропевший свою лебединую песню, теперь отрешенно сидел на предложенном ему стуле в комнате покойного.
Глава двадцать первая.
Прошло две недели после похорон, и Фейзулла- киши, все эти дни живший в доме своей дочери, решился поговорить с ней. Точнее, он попросил свою жену Яшма-ханум узнать о дальнейших планах Айши. Но даже легкий намек на возможное возвращение ее в отцовский дом привел в негодование Айшу.
- Я не закрою дверь дома Садияра, ана. И не одна я в этом доме. Сугра-ханум еще не умерла. А пока она жива, я не свободна в выборе. В доме есть старший.
- Спасибо, доченька, - опустил голову в смущении Фейзулла-киши. Прости меня, не подумали мы с матерью твоей, сказав это. Конечно же, ты права. Но знай, ты не одна. Все Вейсали ждет тебя. В каждом доме там ты найдешь тепло и заботу.
