Глава пятая.
Не по годам рассудительная, острая на язык, капризная, избалованная родителями и родными, Айша быстро стала душой всего Вейсали, везде в каждом доме были ей рады, казалось само солнце заходило к ним в гости, так освещалось все вокруг с ее приходом.
Но время беззаботной юности проходит, и в один прекрасный день каждая девушка чувствует, что вчерашние друзья уже краснеют в ее присутствии, когда она невзначай обратится к ним с вопросом, опускают вдруг вспыхнувшие глаза, и жарко становится им в самую стужу, да так, что рвут на себе они ворот, только пуговицы разлетаются в разные стороны. Вначале она не понимает всего этого, но постепенно, когда до нее начинает доходить, что все это связано с ней, что это она всему виной, новость эта поражает ее настолько, что она в один миг становится другой, и уже больше никогда не может быть прежней.
То же произошло и с Айшой. В один из дней, когда мальчишки побежали на речку, она вдруг остановилась, и те, кто был впереди, тоже остановившись, удивленно посмотрели на нее. Что же такое случилось, почему она остановилась, недоумевали они. А она, улыбнувшись, вдруг вежливо отказалась бежать дальше с ними к реке.
- Я не пойду.
- Почему?
- Мы с девочками пойдем в другой раз, - вдруг решила она, и все поняли, что она отныне уже не будет бежать с парнями наперегонки, и для нее начинается другая пора, не менее интересная, не менее волнующая, чем прежде.
- Хорошо, - сразу же согласились ребята и побежали дальше, оставив Айшу с девочками, которые как цыплята сбились в кучу рядом с ней у зарослей ежевики.
И как водится, вскоре среди тетушек Айши стали обсуждать тему ее замужества, рассматривалось множество вариантов, но все сошлись на том, что с такой своенравной невесткой не каждая свекровь уживется. Но с другой стороны, не в каждый дом входит кусочек солнца.
...
Ейваз был на восемь лет старше ее. Высокий, стройный, в ладно сидящей черкеске с серебреным пояском, на котором слева висел кинжал в ножнах с богатой инкрустацией. Его тонкие, черные как смоль усы выгодно оттеняли бледность его щек, а глаза, даже когда он улыбался, всегда оставались серьезными. И цвет их в зависимости от настроения часто менялся - от яркоголубого в обычные дни до стального, когда ярость душила его.
И дрогнуло сердце беззаботной Айши от этого взгляда, и может быть, впервые в жизни опустила она в смущении голову, не устояв перед его улыбкой.
- Смотри, засмущалась, - со смехом, нарочно громко сказал Гуламали, дружок Ейваза, вечно крутившийся с ним рядом.
