Следовать наказу старших - долг молодых. Не ими установлены эти законы, не им их отменять. Но всегда были девушки, веление сердца которых было сильнее родительского послушания, и уходили они, не думая, что наносят своим поступком обиду своему отцу, с самого рождения ее мечтающему о том, как примет он робко переступающих порог его дома сватов. И хотя проклинают отцы своих убежавших дочерей и грозятся убить их при первой же встрече, клянутся не прощать до самой смерти и заклинают всех не допускать их даже на свои поминки, время и разлука затягивают кровоточащую рану, и они, таясь, начинают прислушиваться, о чем это там за перегородкой шепчутся женщины, зашедшие навестить его так некстати заболевшую жену, и чье это имя они часто тихо повторяют, не об их ли дочери речь? Может, что случилось? Но пока еще гордость не позволяет им открыто спросить об этом, хотя до них уже доходят слухи о рождении внука или внучки, и ноет от тоски сердце, так хочется им увидеть это крохотное дитя, трепещут ноздри в надежде услышать сладостный запах маленького тельца, но они продолжают сохранять видимость кровной обиды. Только во сне они полностью раскрепощаются. Здесь внучка прижата к их груди, целуют они ее в мягкий подбородок, а она играет своими ручонками в их бороде и... смеются они от восторга, когда теплая влага вдруг растекается по их животу вниз, в шаровары, и они, отдав ребенка матери, чтоб перепеленали, с напускным негодованием, но улыбаясь, со светящимися от счастья глазами идут переодеваться, показывая всем, кто им встречается, это мокрое пятно, как свою самую высочайшую награду в жизни. В такие дни, просыпаясь, они тихо сидят на тахте, пьют чай и с надеждой поглядывают на дорогу, не покажется ли кто с радостной вестью.
С готовностью приняли протянутую в надежде мира руку родные Яшмы. Забыли былую вражду. И не было больше дома в роду Джуварлы, двери которого не открылись бы перед этой процессией, не было мужчины, который не вышел бы к ним на встречу с открытым сердцем. Впервые двое старейшин пожали друг другу руку и по мужски, крепко обнялись. Несколько дней праздновало село наступление мира, лица людей улыбались, всех их примирило крохотное дитя.
...
Семнадцать лет прошло, много свадеб было сыграно в обеих семьях, смешались бывшие непримиримые враги друг с другом и вместе с другими семьями Вейсали образовали большой клан, связавший родственными узами каждый дом, каждую улицу в нем. Но Айша, с каждым годом расцветая и пьяня, была единственной. Смеялась улица, услышав смех ее, подтягивалась молодежь, распрямляя плечи, когда она, прикрыв расшитым платком лицо, озорно поблескивая глазами, пробегала мимо в гости к многочисленным тетушкам как с отцовской, так и с материнской стороны, и везде она была не гостьей, а капризной хозяйкой.
