Даже Лиговский притих, даже Московский вокзал, как будто замер, и Невского не было слышно, и не шевелилась в дрожащем воздухе асфальтовая спина дремлющего дракона Гончарной.
Дома был один Олаф.
– Мария, где ты пропадала так долго?
– Я же предупредила, что меня не будет до вечера.
– Хорошо бы ты предупредила до какого.
– Не поняла?
– Ты уехала вчера утром. Ты в курсе?
– Если честно, не очень. Подожди….
У меня не укладывалась эта информация никак. Единственное разумное объяснение могло быть, что я заснула где-то на вокзале в той самой Будогощи после бессонных ночей с мужиками. Просмотрела цыганские грёзы о Распутине.
Правда, свёрток с кинжалом несколько портил впечатление. Стало быть, я задремала стоя у костра. Это тоже не очень получалось. Ладно, хорошо. Кельтские игры со временем. Или цыганские. Какая разница. Лучше принять сумасшедшую идею, как данность, чем пытаться понять нечто подобное. Есть же телепередача «Необъяснимо, но факт» – это сюжет для неё, и только-то.
– Где Сеймон?
– Они с Дэймоном.
– С Димоном.
– Как?
– «Ди». Димон. У вас тоже есть звук «ди». Что?… То есть где они.
– Дэ… Димон повёл Сеймона куда-то свой Питер показывать.
– Понятно. Экскурсия по кабакам, дворам и подворотням.
– А ты что же?
– Я ждал тебя.
Он подошёл очень близко. Он коснулся неуверенно моей ладони. Правильно, что неуверенно. Ты ведь чувствуешь, что не должен…, что мы не должны это делать. Ну, посмотри мне в глаза.
– Мария, что случилось?
– Как звали твою жену?
– Что?
– Имя твоей жены? Ты мне так и не сказал.
– Зачем тебе? – Он насторожился. – Какое дело в имени? Ты уверена, что твоё имя то, что есть на самом деле?
– Да. Меня зовут Мария.
– Ага. Так всех зовут. Анна Мария. Стелла Мария. Ещё?
– У нас дают одно имя при крещении.
– То, которое есть в ваших святках. А как тебя звали в детстве?
– Маша.
О, господи. Я забыла. Моя прабабушка называла меня иначе, а родители ей запрещали. А она объясняла, что ничего плохого: «Дана, Даночка» – Богом данночка. А теперь – к психоаналитику, если денег хватит.
– Пожалуйста. Её звали Ингрид?
– Гайрех. У неё было древнее валлийское имя. Её отец был валлиец.
– А Ингрид?
– Какая Ингрид?
Он резко отвернулся и подошёл к окну. Он положил локоть на раму и прислонился к нему лбом.
– Почему ты спросила про Ингрид?
– Мне показалось.
– Тебе показалось? Тебе показалось? Кто ты, чёрт возьми?! Прости! Я знаю Ингрид. Да. Но тебе, откуда известно это имя? Мы знакомы… с тобой…. Я не знаю, сколько времени мы знакомы. Мне кажется, – вечность. Как будто ты – часть меня, как Гайрех, как…, Ингрид. Как Сеймон.
