– Пожалуйста, не откажи мне, когда я тебя позову.
Она вспыхнула, она готова была оттолкнуть Олафа, но тут дерзкая мысль прижатым диким котёнком извернулась у неё в голове и цапнула за душу.
«Да, она будет танцевать с Олафом. Конечно, будет. И вы все запомните этот танец. Не бойтесь, ничего плохого. Но ваши мелодии, хороши, да танцы холодны…»
На второй день путешествия к ним присоединилась ещё одна группа празднично разодетых кельтов. Как раз та самая, с которой прошлой зимой, незадолго до появления Дану, клан Эраннана очень серьёзно ссорился из-за какой-то ерунды. То ли кто-то у кого-то увёл жену, то ли коня, и друиды никак не могли решить на чьей стороне правда – получалось не на чьей. А в результате, обидчики с обеих сторон, как это бывает в подобных случаях обошлись без помощи поэтического правосудия, несколько уменьшив численность друг друга. В этом конфликте погиб Сеймон – старший брат Олафа, оставив жену и дочь на попечение своей семьи. Но, поскольку смерть, по мнению кельтов, всего лишь середина длинной жизни, Бригита и родственники погоревали о преждевременной неожиданной разлуке положенное время, как, впрочем, и потерпевшие с другой стороны, и продолжили свой земной путь, забыв про обиды. Поэтому сейчас оба клана радостно приветствовали друг друга, обмениваясь новостями, поражаясь тому, как выросли новые женихи и невесты, хвастаясь приобретениями в виде добытой где-то утвари, кубков, вылепленных из незнакомой тонкой белоснежной глины или новыми членами семейств, например, Дану. Все шумно радовались, обнимались, даже периодическое бряцание металла казалось вполне дружественным, хотя и напоминало о своём присутствии здесь в качестве оружия.
Через некоторое время, после последнего привала, к ним присоединилась ещё одна небольшая группка шумящих на весь лес всадников, и вскоре этой довольно многочисленной праздничной толпой они выехали из чащи на открытое, раскрашенное всеми возможными цветами зрелой осени пространство. Только мелкий дождь, да неугомонный ветер размывали палитру, превращая реальную картину в пейзаж, созданный небрежной кистью художника – модерниста.
Дану любовалась возникшим так внезапно видом, напоминающим ей что-то смутно из её прежней очень далёкой жизни. В памяти всплыло цыганское слово, обозначающее: степь и ещё какие-то слова, которых она никогда не слышала. Но это было только отдалённо похоже. В центре холмистой долины, на самом высоком и живописном холме, где собралось немыслимое количество людей, по представлению, Дану, она увидела странное величественное сооружение из гигантских каменных столбов, расположенных по кругу. «Вот место, где живут Боги» – подумала она.
