– Демагог, – сказала мать в сторону. – Я тоже гуманитарий, но я вот помню, что это способ, основанный на способности некоторых соединений, содержащих альдегидную группу, восстанавливать из растворов солей серебро в виде металлической пленки.
– Мама, с кем это ты сейчас говорила? – пошутил Антон, как всегда с восхищением отметив, что мать без запинки выговаривает пассажи, которые он бы даже по бумажке прочитать затруднился. Что ж, на то она и профессор.
Мать строго смотрела на него.
– Мам, зеркало-то вроде бы старинное, наверняка его делали старым, вредным способом, а?
– Да. Только для тех, кто в него смотрится, оно опасности не представляет. Ну, подумай сам. Если ты меня, конечно, внимательно слушал.
– Мам, я очень внимательно слушал. Но мало что понял.
– Балбес. Пары ртути вредны были для рабочих, – то есть для тех, кто смачивал металл ртутью, чтобы образовалась амальгама. Но не для тех, кто смотрелся в зеркало, поскольку процесс образования амальгамы к тому моменту уже был закончен. Ферштейн?
– А как же мы? Мы же просто смотрелись в зеркало?
– Для хронического отравления ртутью мы с тобой слишком мало в него смотрелись. А острое отравление возникает, если ты дышишь парами ртути очень высокой концентрации.
– Тогда как же... – Антон так ничего и не понял и махнул рукой. Для истерзанного болезнью мозга это было уже слишком. – Ма...
Он долго не решался заговорить на эту тему, мялся и терзался. Но потом все же решился:
– А женщину в зеркале ты видела?
– А что, и ты ее видел? – мать подалась к нему.
– Видел. И мне страшно.
– Что такое, Антошечка? – мама взяла его за руку.
– Больше-то ведь никто эту тетку в зеркале не видел. Мне страшно стало – а вдруг я псих? Вдруг это у меня скрытое заболевание проявилось?
Мама ласково погладила его по руке.
– Но ты же не один видел это явление в зеркале. Я тоже видела.
Антон вцепился в ее руку.
– Вот именно. Я когда про это услышал, испугался еще больше.
Мама удивленно приподняла брови, а Антон продолжал:
– Да, я подумал сразу: это наследственное заболевание, передается по материнской линии.
Мама рассмеялась, но смех у нее вышел напряженным.
– Ну, раз мы с тобой оба с тараканами, не так скучно будет в психушке.
Она поднялась со стула.
– Ладно, не забивай себе голову всякой ерундой. Никакой ты не псих, и я тоже вроде бы. Я тебе подкину другую информацию к размышлению.
Мать вышла из кухни и скрылась за дверью кабинета. Через минуту донесся ее недовольный голос:
