– А кто? – холодно переспросила мать. От вопроса у нее мгновенно изменилось настроение.
– Ну, кто-нибудь. Специально, чтобы получилось, что он часы потерял, и его за это репрессировали, – Антон сам удивился своей догадке.
– Ты думай, что говоришь, – мать легонько шлепнула его по затылку. – Сюда часы мог спрятать только он сам или близкий человек, живущий в доме.
По мере того, как мать говорила, тон ее становился все более жестким. Она забрала у Антона часы, аккуратно – Антону показалось, что она все это делает машинально, – завернула их в папиросную бумагу, уложила обратно в вырезанный в книге тайничок и, поднявшись с колен, унесла куда-то книгу.
Надо ли говорить, что после этого Антон по листочку перетряс каждое пыльное издание на полках в кабинете, но больше ничего интересного не нашел, правда, долго отказывался верить в тщетность своих поисков.
Он, конечно, искал тайник с забытым кладом, вроде этих именных часов, и совсем не обратил внимания на зажатый между книгами на верхней полке пожелтевший плотный конверт, в котором лежали чьи-то письма, написанные лиловыми чернилами, пером, рвущим разлинованную бумагу. Обнаружив, что там письма, он даже не стал разбирать убористый почерк, заполнявший хрупкие от времени страницы, отметил только, что буквы были острыми и сжатыми, и располагались отвесно, что, по мнению графологов, говорило об амбициозности пишущего. В конверте, кроме писем, было еще несколько фотографий, с точки зрения двенадцатилетнего Антона, совсем неинтересных: какая-то женщина в старинной одежде – длинном платье с закручивавшимися вокруг бедер фалдами и в шляпе с широкими полями, которые бросали тень на лицо, на фоне высокого зеркала в затейливой раме; и еще был снимок прадеда, адвоката Урусовского, рядом с той же женщиной, но и на этой фотографии ее лица не было видно. Фотографии, как и письма, тоже пострадали от времени – потускнели и потеряли контрастность.
Одно было понятно – это совсем не прабабушка. Фотография прабабушки, с одухотворенным лицом и гладко зачесанными волосами, висела в кабинете, прямо напротив портрета ее мужа. И на кладбище, где прадед был похоронен вместе с прабабушкой, их фотографии тоже были рядом на могильной плите. Вообще Антон все знал про своих предков, от мамы и бабушки он в детстве слышал подробные рассказы про историю семьи. Прабабушка работала в школе, одевалась в строгие пиджаки и не могла носить такую легкомысленную шляпу и юбки, лепестками завивающиеся вокруг ног.
