Взгляд Мухаммеда, как только он вошёл, привлекла высокая камышовая корзина, из которой торчали свёрнутые трубочкой папирусы. И монах пристально разглядывал Мухаммеда, отмечая про себя разные приметы на его лице, о которых знал лишь по одному ему известному описанию. А когда люди поели овечьего сыру, попили отвару из изюма с какими-то пахучими травами и, довольные, покинули келью, и Абу-Талиб с ними, Бахира дотронулся до руки Мухаммеда:
- О юноша, останься, хочу поговорить с тобой. - Но кто ты? "Неужто, подумал Бахира, не слышал обо мне?" И тут же укорил себя за горделивость, назвал имя: - Простой монах по имени Бахира. Мухаммед еле сдержал смех, искорка мелькнула в глазах. - Понимаю, тебя рассмешило, что по-вашему бахира священная верблюдица, а я, как видишь, просто верблюд! - Старец действительно был похож на... Нет, благоразумие не позволило Мухаммеду поддаться шутке старца, и тот это оценил. - Да будет тебе известно: имя это не арабское, а сирийское, и бахира означает человек надёжный, верный. Так вот, я хотел поговорить именно с тобой, о юноша. Отдай мне твой слух и взор (мол, послушай меня)!
- Не достаточно ли разговоров, что мы уже вели?
- Странно, но мы, кажется, с тобой прежде ни о чём не говорили. - Нужно произносить слова, чтобы счесть, что мы вели беседу? - Уж ты-то молчал! - Другие, о достопочтенный отец, сполна удовлетворили, надеюсь, ваше стремление познать бедуинскую жизнь. - Не было умысла в моих вопросах. - Доброрасположение похвально. - Я пытался вас понять.
- Ну да, все, кто не мы, считают нас, когда предстаём пред ними, бедуинами-кочевниками, которые только и умеют, что красть и угонять. Но все забыли, что каждый бедуин - воин и поэт! - О да, горечь твоих слов объяснима. Но именами Лат и Уззы, а также Хубала, которыми здесь клялись твои родичи-сопутники, прошу тебя ответить, о чём спрошу. - Именами этими просить меня не надо, - сказал Мухаммед. - Почему? - Нет для меня ничего нелепее, чем клясться их именами! - Но в чём тогда твоя сила? - Ты ведь не хочешь услышать, что я метко стреляю из лука и ловко скачу на верблюде? - Да, ты угадал. Но спрошу иначе: кому ты поклоняешься или в ком черпаешь силу, юноша? Мухаммед улыбнулся: сказать ли - это придётся по душе Бахире - об особо привлекательной фигурке Марйам, она похожа на мою маму, с младенцем Исой, чей лик не обозначен, лишь продолговатый орешек, и он сам домысливает взгляд, рисуя глаза и губы. Но тогда монах - такое с Мухаммедом уже случалось - поведёт речь о привлекательности христианства: "Почему бы вам, мощному роду хашимитов, коль скоро Богоматерь с Богосыном уживаются в вашем храме с идолами, не принять, уговорив и всех курайшитов, веру Христову?!" Бахира терпеливо ждал, что Мухаммед ответит. Но тому отчетливо вдруг привиделась картина, ожило от кого-то про Ибрагима услышанное - как рушит идолов; взял палку, разбил изготовленных отцом на продажу идолов и, оставив самого крупного, вложил палку ему в руку.
