Чтобы добавить правдоподобия обману и отвести последние подозрения, я объяснил синьоре Праске, что Леклерк — это французский вариант фамилии Клерк (и Кларк), а Гиддингз — мой творческий псевдоним, им я подписываю свои картины.
Дабы запутать ее еще больше, я однажды намекнул, что художники часто живут под вымышленными именами, чтобы их не беспокоили: невозможно работать, объяснил я, когда тебя постоянно дергают. Это мешает сосредоточиться, от этого падает производительность, а типографы, аукционисты, редакторы и авторы требуют, чтобы работу сдавали в срок.
С тех пор меня иногда спрашивают, правда ли, что я работаю над очередной книгой. Я пожимаю плечами и говорю:
— Нет, я сейчас занят подбором иллюстраций. На будущее. Некоторые предназначены для галерей, — говорю я. Я намекаю, что мои работы покупают собиратели миниатюр и энтомологи.
В один прекрасный день мне приходит письмо, отправленное из некой южноамериканской республики. На него налеплены цветистые марки с изображением тропических бабочек, того вульгарного толка, который так по душе диктаторам. Цвета слишком кричащие, чтобы быть естественными, слишком аляповатые, чтобы быть правдоподобными, своей яркостью они напоминают ряды медалей, врученных себе любимому собственной рукой, обязательный элемент костюма любого генералиссимо.
— Ха! — воскликнула синьора Праска понимающим тоном. Потом помахала рукой.
Я заговорщицки улыбнулся в ответ и подмигнул.
Они полагают, что я делаю дизайн почтовых марок для банановых республик. Я не собираюсь рассеивать это полезное заблуждение.
Для некоторых мужчин Франция — это страна любви, где женщины податливы и прелестны — с огромными глазами, в которых светится невинная похоть, с губами, которые только и просят ласк и поцелуев. Земля там дружелюбна — мягкие неолитические всхолмья Дордони, иззубренные Пиренеи и болотистые низины Камарга, — куда хочешь, туда и поезжай. Все там пропитано теплым солнцем, вскармливающим виноградную лозу. Мужчины видят виноградник и думают об одном — как бы полежать на солнце с бутылкой бордо и с девушкой, тоже виноградной на вкус. Для женщин французы — мужчины, которые целуют руку и галантно склоняют голову, блестящие собеседники, нежные соблазнители. Не то что итальянцы, говорят они. У итальянок небритые подмышки, от них воняет чесноком, и они быстро толстеют на макаронах; итальянцы щиплют женщин за мягкие места в римских автобусах и слишком усердствуют в постели. Так утверждают ксенофобы.
