Едва переступил порог, к нему на грудь кинулся какой-то вовсе незнакомый ошалелый тип.
— Васнецов! Знаменитость вы наша, вятская!
Рядом в зале весело засмеялись две симпатичные девушки. Виктор как мог попытался отделаться от незнакомца.
— Помилуйте! Какая я знаменитость?
— Как же! — восторгался тип, пытаясь обнять Виктора. — Мы тоже не лаптем щи хлебаем. Видели ваши рисунки в журналах…
Девушки продолжали смеяться. Тип решительно напирал:
— Вот что, Васнецов! Предлагаю договор. Вы прославляете наш край, вятский. Мы сооружаем вам памятник. По подписке.
Виктор совсем окаменел, как минерал, от такой глупости.
— Идите к нам! — весело позвала румяная девушка со строгими глазами. — Мы вас спасем.
Васнецов решительно направился к девушкам. Энергичный тип, как и следовало ожидать, за ним не последовал.
— Вы кто, писатель? — спросила та, что со строгими глазами.
— Пытаюсь рисовать…
— Вот и напишите портрет моей подруги! — вмешалась другая, смешливая с ямочками на щеках.
— Вот и напишу! — неожиданно для себя заявил Виктор.
По крохотным залам музея протискивались уже втроем.
— Как меня зовут, вам знать не очень-то интересно! — продолжала та, что с ямочками. — А вот ее…
— Александра Владимировна! — строго сказала девушка со строгими глазами. И еще строже добавила. — Рязанцева!
— Виктор. Васнецов! — представился Виктор и уже совсем невпопад брякнул. — Может быть… в храм сходим?
Девушка с ямочками просто зашлась от смеха.
— Уже и в храм зовет. Прямо сразу…
— Я не то имел ввиду… — начал оправдываться Виктор. — Просто посмотреть росписи. Я когда-то тоже участвовал…
Слово, как известно, не воробей. Определенно, сама Судьба уже при первой встрече с Сашей Рязанцевой, просто вытолкнула из уст Виктора именно ЭТИ слова. А не какие-то там другие.
От Судьбы не уйдешь, не спрячешься.
Деревня Рябово ничуть не переменилось во времени последних каникул. Только домишки, церквушка будто в землю вросли. В родном доме все тоже уменьшилось, обветшало.
Без матери и отца дом и вовсе пуст, неуютен. Куда ни кинь взгляд — все матери или отца. Клубок шерсти со спицами, зонт, туфли, шкатулка… Все на местах, а их нет.
Только в родном доме до конца ощутил — детство кончилось. Младшие братья на него испуганными глазами смотрят. Он теперь вместо отца и матери. Так положено.
После Рябово время полетело еще стремительнее. Как молния несется Тройка-Время… Только мелькают по сторонам картины из промелькнувших месяцев жизни…
Уже и обучение в мастерской Крамского при Обществе поощрения художников позади. И публикации множества рисунков в популярном журнале «Будильник» уже приносит небольшой, но постоянный доход.
