Когда судья Болл спросил Хогендейка, как он мог поверить, будто «Исаак, благословляющий Иакова» – это Вермеер, уважаемый антиквар ответил: «Трудно объяснить. Пусть это кажется невероятным, но он обманул меня. Мы все как-то постепенно скатывались все ниже – от «Эммауса» к «Исааку», от «Исаака» к «Омовению ног». Может быть, психолог сумел бы объяснить случившееся гораздо лучше меня». Может быть, психолог сумел бы объяснить также, почему в то время как специалистам все больше отказывал вкус, цены на работы ВМ взлетали все выше и выше. Наверное, потому, что связь между тем и другим была очень тесной. В любом случае сразу после Хогендейка настала очередь психиатра ван дер Хорста, который определил ВМ как «человека, гиперчувствительного к критике, одержимого фантазиями о мести, неуравновешенного, но несущего полную ответственность за свои действия». По его мнению, такой и без того асоциальный характер, как у ВМ, сильно пострадает от изоляции, поэтому он счел необходимым высказаться против тюремного заключения.
Слушание уже подходило к концу, когда судья Болл снова, в последний раз, спросил ВМ, признает ли он, что сам, лично, написал шесть поддельных Вермееров и двух де Хоохов. ВМ вновь безоговорочно подтвердил свою вину. Однако пожелал добавить, что был вынужден выставить картины на продажу по очень высоким ценам, поскольку в противном случае все бы сразу поняли, что они не подлинные. Но главным его побуждением являлись не жажда денег, а желание рисовать, загадочный и навязчивый импульс, который он не мог контролировать. Этой репликой диалог Болла и ВМ завершился.
Затем слово было предоставлено государственному обвинителю Вассенбергу, который говорил около часа. Хорошо понимая, что симпатии публики целиком на стороне обвиняемого, он не стал особо зверствовать, отнесясь к обвиняемому с максимальным уважением, и ограничился тем, что оспорил основную позицию ВМ. Прокурор заявил, что не дело суда решать, гениальный ли художник ВМ, но он, обвинитель, совершенно уверен в одном: фальсификатором ВМ стал не потому, что считал себя великим и непонятым художником и надеялся таким путем заслужить всеобщее признание. Будь это так, рано или поздно он открылся бы сам, а не стал бы ждать, пока случай поможет разоблачить его. Поэтому ВМ следует считать виновным по вменяемым ему статьям, и по ним уголовный кодекс предусматривает наказание в виде тюремного заключения сроком до четырех лет. Но, учитывая слабое здоровье подсудимого, мнение психиатра и иные смягчающие вину обстоятельства, срок наказания может быть уменьшен вдвое. Подделки следует вернуть их владельцам: в компетенцию суда входит установить, подлежат ли они уничтожению.
