Лисандр обошел первый круг и встретился взглядом с Диоклом. Наставник фыркнул, затем вернул илоту плетку.
— Если он вздумает остановиться до того, как зазвонит колокол на обед, отхлещи его изо всех сил. — Наставник повернулся к ученикам. — Ну, что вытаращили глаза? В казарму!
Колесо медленно вращалось, солнце обжигало плечи Лисандра, словно пламя. Он потерял счет времени, хотя видел, что светило поднялось уже высоко. Уставившись на свою тень под ногами, он не мог поднять голову. Ноги гудели от мучительной боли, мышцы рук напряглись, и, казалось, вот-вот разорвутся.
«Сарпедон, где ты? Мне нужна твоя помощь. Я с этим не справлюсь…»
Его мысли прервал какой-то шум — глухой, непрекращающийся звон.
«Я хочу домой, надо повидать мать. Я хочу работать в поле и смеяться с Тимеоном».
Снова послышался шум. Что это?
Что-то прохладное коснулось его губ.
«Вода!»
— Лисандр… Лисандр! — прозвучал голос друга. — Звонят на обед.
Лисандр опустился на спину и плеснул холодную воду себе в лицо.
Над ним нещадно палило солнце. Губы потрескались, он едва мог открыть рот и прошептать несколько слов, когда Тимеон осторожно положил голову друга себе на колени.
— У меня получилось…
— У тебя получилось. — Тимеон улыбался, вытирая пот со лба Лисандра. — У тебя получилось!
Когда Лисандр вошел в столовую на завтрак, у него ныло все тело. Вчера другие видели, как Тимеон приволок его в казарму. Раб тащит спартанца! Но никто не засмеялся. Все уважительно склоняли головы, когда Лисандр шел мимо них.
Едва Тимеон уложил его на камышовое ложе, юноша погрузился в глубокое забытье и не видел никаких снов. Он проснулся лишь когда мышцы начали сводить судороги, и пришлось потянуться за кувшином с водой, который Тимеон оставил рядом с ним. Лисандр сел на скамью рядом с Орфеем.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил спартанец.
— Уже лучше, — ответил Лисандр. Ему казалось, будто он сильно повзрослел, будто он совсем не тот мальчик, который вошел в эту казарму бывшим илотом.
Орфей кивнул.
— Ты ведь понял, почему я не мог тебе вчера помочь? Почему мне пришлось стоять и смотреть вместе с остальными?
Лисандр оторвался от хлеба и козьего молока. Орфей говорил серьезно.
— Наверно, ты подумал, что Диокл выбрал именно тебя, чтобы поиздеваться. Мы все прошли через это. Здесь нет места для доброты или сострадания. Мы пришли сюда, чтобы стать спартанскими воинами. Диокл испытывал тебя. Однажды ты окажешься на поле боя и Диокл, возможно, будет стоять рядом. Он хочет убедиться, что ты к этому готов.
