Иво шмыгнул носом, глаза его увлажнились. Горе и сострадание распирали его, эмоциональный кризис нарастал, потеря самоконтроля была неминуема, и вот (я подавил тошноту) на полу роняло крупные слезы нечто вроде слизистой голубой жабы с печальными семиугольными глазами. Это продолжалось доли секунды. Иво моментально опомнился, но я уже взял его за воротник.
— Из тебя выйдет неплохой игрец, мой мальчик, — сказал я.
Что было потом? Я требовал от него внедриться в ряды квазигомов и поставлять родному КОМКОНу разведданные. Он вопил, что у меня галлюцинации, что это происки кагорянской контрразведки, что жаб он не выносит с детства… А потом он сказал, что должен подумать пару минут, и попросил меня выйти. Когда я вернулся, на столе в пустом кабинете лежала записка.
Документ 29
Бам-Бук!
Осмелюсь доложить, что я помню о присяге, но идти к ним не могу — уж очень противно. Hо и с вами я теперь не могу быть. Я слишком хорошо знаю идеи своего дядюшки о диагональном прогрессе — он пустит меня на чучело… Hе говорите ему ничего.
Я выбираю третий путь: ухожу, но остаюсь с вами.
И.Хамов
Я оглядел стол и понял все. Записку прижимал к столешнице массивный заварочный чайник дивной красоты и уникального изящества. Это было образцовое произведение искусства. Несчастный Иво до конца сохранил безупречный вкус…
Эпилог
* Самый последний документ
КОМКОН-5 * Центр * А.Сивокобылину
Мой Генерал!
В носике заварочного чайника только что появилась цветущая веточка бамбука. Она совершенна и прекрасна. По-моему, это намек. Значит, им понадобились специалисты моего профиля. Я иду. Ждите новых Остолбенений!
Розовый Слон
1986–1990
