— У твоего отца на совести много убитых, — сказал один из подвыпивших человечков.
Я ответила:
— Он был на войне. За двадцать пять убитых его наградили. У него много наград.
— На свекольном поле он изнасиловал женщину, — не умолкал человечек. — Вместе с еще четырьмя солдатами. Твой отец засунул ей свеклу между ногами. Когда мы уходили, у нее текла кровь. Она была русская. После мы много недель называли любое оружие свеклой.
— Стояла поздняя осень, — прибавил он, — свекольная ботва от холода почернела и свернулась.
Потом он принес тяжелый камень на гроб.
Другой подвыпивший человечек продолжил:
— Уже в новом году мы отправились в одном немецком городке в оперу. Певица визжала, точно как та русская. Друг за другом мы вышли из зала. Твой отец оставался до конца. После он много недель именовал все песни свеклой и всех женщин — тоже.
Человечек пьет шнапс. В животе у него булькает.
— У меня в животе столько шнапса, сколько грунтовой воды в здешних могилах, — сказал человечек.
Потом он принес тяжелый камень на гроб.
Возле белого креста из мрамора — кладбищенский оратор. Он подходит ко мне. Руки опущены в карманы, в петлице пиджака — бархатистая роза. Роза с кулак величиной. Оратор, приблизившись, вытащил руку из кармана. Пальцы у него стиснуты в кулак. Он пытается распрямить их и не может. От боли его взгляд становится тяжелым, он тихо плачет.
— С земляками на войне нельзя было никак поладить, — пояснил оратор. — Они не подчиняются приказам.
Потом он принес тяжелый камень на гроб.
Теперь возле меня встал толстяк — с головой, как шланг, но без лица.
— Твой отец спал с моей женой, многие годы, — сообщил толстяк, — угрожал мне, пьяный, и украл мои деньги.
Он садится на камень.
За ним является сморщенная высохшая баба. Она плюет мне под ноги и говорит: "Тьфу".
По другую сторону могилы собрались мертвецы. Я оглядываю себя и пугаюсь, потому что у меня видна грудь. Меня бьет озноб.
Их глаза направлены на меня. Глаза пустые. Лишь колючие зрачки из-под век. У мужчин — винтовки за плечами, женщины громыхают четками. Оратор теребит свою розу, обрывает кроваво-красный лепесток и ест.
Вот оратор кивнул мне. Знаю, что сейчас я должна произнести речь. Все взгляды обращены на меня.
В голову ничего не приходит. Глаза через горло лезут мне на лоб. Я подношу руку ко рту и прокусываю себе пальцы. С тыльной стороны кисти заметны следы зубов. Зубам горячо. Кровь с углов рта стекает мне на плечи.
Ветер отрывает рукав моего платья. Раздуваясь, рукав чернеет в воздухе.
