Молодой холеный офицер появился на пороге кабинета почти мгновенно, словно только и ждал приглашения. Он четко доложил о своем прибытии и немного удивленно замер, ожидая приказаний. Министр, как ему и было ведено, не оборачивался. Подполковник, сообразив, что происходит нечто необычное, перевел взгляд на противоположную стену кабинета и невольно вскрикнул. Прямо на него надвигалась огромная, переливающаяся серебром и абсолютно не поддающаяся осмыслению фигура. Трехметрового роста крылатое существо наклонилось и приблизило к Андрееву свое лицо. Свет ярких ламп остался за спиной гостя, и подполковник рассмотрел только гладкую, лишенную мимики и привычных человеческих черт серую маску. У пришельца не было ни глаз, ни носа, ни рта. Лишь верхнюю часть его головы украшали волны тщательно уложенных длинных светлых волос. Офицер инстинктивно вытянул руки вперед, словно надеясь оттолкнуть чужака, но безликий внезапно потерял определенные очертания и превратился в размытое облако. Подполковник попытался снова вскрикнуть, но звук застрял в глотке, и его рот лишь перекосила гримаса адской боли и страха. Кожа Андреева приобрела землистый оттенок, а глаза налились кровью. По телу одна за другой пробежали сильнейшие судороги, и офицер упал, выгнувшись дугой, словно эпилептик. Несколько секунд его пальцы скребли по паркету, оставляя в полированном дереве глубокие царапины, а ноги синхронно ударяли в пол, проломив несколько крепких дощечек, как будто те были всего лишь листками однослойной фанеры.
Министр для верности прикрыл глаза ладонью и сжал зубы. Ему было чертовски не по себе, хотя он и не видел ничего происходившего за спиной. Когда пугающие звуки стихли, маршал опустил руку и немного повернул голову, стараясь рассмотреть тело адъютанта боковым зрением. Андреев все ещё лежал на полу, но уже неподвижно. Министр постоял ещё минуту в нерешительности и наконец обернулся.
— Помоги мне подняться, сын мой, — не открывая глаз, хрипло попросил подполковник. — Чтобы привыкнуть к этому телу, мне понадобится некоторое время…
Сейчас мне уже и не вспомнить, как я осознал, что вновь способен мыслить. Однажды я вдруг поднялся на ноги и, расправив плечи, глубоко вдохнул. Чем был примечателен воздух в тот момент — не знаю, но я сразу заметил в его запахе новизну. Он не пах ландышами или морским бризом, но казался свежим и восхитительно приятным. Я оглянулся вокруг и вдруг понял, что вижу окружающую меня действительность словно впервые. Серый горизонт отодвинулся на многие мили, а низкие тучи, как пугливые ягнята, стремительно разбежались в стороны. Знакомый мир постепенно приобретал совершенно новые черты. Казалось, что раньше я видел его сквозь матовое стекло, а теперь прозрел и с интересом сравниваю мутные видения и реальность. Почему я перестал довольствоваться молчаливым созерцанием своего внутреннего мира и решил выйти из состояния вековой дремоты, понять было трудно. И уж точно никто не собирался давать мне подсказку. Возможно, проснулся какой-то отдыхавший до этого ген или кто-то подтолкнул меня извне, но главное заключалось в том, что я очнулся и теперь осознавал себя не как животное, а как личность. Пока ущербную, но все-таки личность.
