Есть такая серьезная штука, как зависимость от настроения близкого человека. Вот сидишь вечером дома, ждешь, конечно, и состояние духа боевое или просто лучезарно-светлое. Звонок или поворот ключа в замке. На пороге мрачное лицо, венчающее груду зимней заснеженной одежды. На работе проблемы, только что из совершенно другой, невкусной каши, из офисных разборок, сеанса ментального армрестлинга с начальником, час, если повезет, в пробке, украшенный звонками вдогонку на мобильник насчет планов на завтра… И само это "завтра" в таком ключе уже воспринимается как свинцовая туча, которой ни конца ни края, а ведь хочется жить и радоваться, и не когда-нибудь "в другой раз".
И все вроде понятно, что проблемы были, есть и будут, что вечер для того и существует, тем более вдвоем с любимой, чтоб жизнь не казалась совсем уж бессмысленной и мрачной гонкой в беличьем колесе. Все понятно, но куда его девать, настроение это дурацкое? И путь домой овеян надеждой, что тебя, бедолагу-мученика, сейчас поймут, пожалеют, выслушают, по голове погладят, придумают новое, доселе миру неизвестное, матерное словцо по адресу начальника, или проекта, или трех дур-сослуживиц, или неудачного контракта, или — нужное подставить.
Серьезное дело — быть взаимно внимательными. И корень зла растет из ожиданий.
— Привет, любимая.
— Приве-е-ет, — в этой интонации все, весь вышеперечисленный катаклизм.
Раздевается медленно, в каждом движении невербальный посыл: "Я дико устала… Все сцукоплохо". Целую в щеку, в глаз на всякий случай. В висок заодно.
— Какой вселенской скорбью омрачено чело твое, мое усталое счастье?
Конечно, мне хотелось бы стряхнуть всю мрачность и подавленность, как вот этот снег с воротника, одним движением, но я не волшебник, я только учусь.
Молчит, улыбается все-таки.
— Скажи, кроме фразы "все за…ло", тебе есть чем подытожить сегодняшний день?
— Нет, — смеется она, — это исчерпывающе.
И напряжение снято, и атмосфера "вечера вдвоем" возникает неуловимо, отодвигая на второй план все, что осталось за границей дома.
* * *
А если не так? Если в квартире совпали два расстроенных, усталых, вымотанных трудным днем человека. И нет ни малейшего желания настраиваться на волну ближнего своего. Наоборот — в голове копошатник, вьется гнездо раздражения: "Ну неужели она не видит, что мне плохо?" "Почему бы ей не подойти ко мне, не обнять, не спросить, как мои дела?" "Ей нет до меня никакого дела!"
— Есть кто живой?! — Полиэтиленовый пакет (какого черта я после работы должна покупать продукты! Она пришла на два часа раньше!) со стуком воодружается на пол, шарф летит в гардероб, но, не долетая, оседает рядом с ботинками полосатым удавом (почему бы ей не выйти из комнаты и не встретить меня по-человечески? Так я и знала, сидит в Интернете. Лучше бы приготовила ужин, ведь знает же, что я приду голодная!). Шварк! — перчатки на полку. (Правая нога промокла, этой зиме ни конца ни края, голова раскалывается, ничего, совершенно ничего не хочется, теплый душ и спать…)
