Сандо рассказал Пирит все, что услышал от Джоан в ночь, когда заявился похититель, и она удивилась, что ее не вызвали для нового допроса. Возможно, гахарские физики все еще разбираются в ее хитроумной белиберде, пытаясь решить, есть ли в ней какой-либо смысл. Порой она гадала, не мог ли тот похититель быть гахарцем, которого подослала Пирит, чтобы воспользоваться ее дружескими отношениями с Сандо. Возможно, даже сам Сандо был в этом замешан, а заодно Рали и Сурат. Вероятность этого вызывала у нее ощущение, будто она живет в сфабрикованном мире, где ничто не реально и никому нельзя верить. Единственное, в чем она могла быть уверена, — гахарцы не подделали артефакты ниа. Математика подтверждала сама себя, а все остальное было объектом для сомнений и паранойи.
Настало лето, выжигавшее утренние туманы. Нуданское представление о жаре сильно отличалось от прежнего жизненного опыта Джоан, но даже телу, которое она носила теперь, полуденное солнце казалось чересчур жарким. Она заставляла себя быть терпеливой. Оставался шанс, что ниа сделали еще несколькопо направлению к великому образу единой математики или эти открытия на табличках.
Когда днем высоко в небе появился корабль с термоядерным двигателем, Джоан решила не обращать на него внимания. Она разок взглянула в небо, а затем поволокла томограф дальше. Ее тошнило от мыслей о тиро-гахарской политике. Онисвои детские игры уже целые столетия, и она не собираласьна себя вину за очередную провокацию.
Обычно корабли стремительно пролетали мимо и исчезали за горизонтом, продемонстрировав свою мощь и скорость. Этот же задержался, носясь по небу взад-вперед наподобие насекомого, исполняющего замысловатый брачный танец. Вторая тень Джоан металась вокруг ее ног, пробуждая в ее мозге странно знакомый ритм.
Она посмотрела вверх и не поверила своим глазам. Перемещения корабля следовали синтаксису языка жестов, который она выучила на другой планете, в другом теле и дюжину жизней назад. А здесь единственной, кто мог знать этот язык, была Энн.
Она взглянула в сторону археологов. До них было метров сто, но они, похоже, не обращали на корабль внимания. Джоан выключила томограф и уставилась в небо. «Я слушаю, подруга. Что случилось? Они вернули тебе корабль? Тебе надоело на этой планете и ты решила вернуться домой?»
Энн рассказала новости стенографически сжато. Тирцы нашли табличку с записью теоремы — последним из открытий ниа, вершиной их достижений. Кураторы Энн не позволили ей изучить запись, но подстроили ситуацию, позволившую ей украсть и табличку, и этот корабль. Они хотели, чтоб Энн сбежала с табличкой, надеясь, что она приведет их к тому, что они ценили гораздо выше любых древних теорем, — к современному звездолету или каким-нибудь магическим звездным вратам на краю этой солнечной системы.
