— Муж! — безапелляционно заявила одна из них, указывая на меня.
— Нет. Страж! — не согласилась другая.
— Страж волосы нет! — не уступала первая.
— А муж — волосы здесь, — приложила вторая ладонь к своему подбородку.
— Они принимают Вас за мужчину, — пояснил евнух, с трудом перекрикивая гвалт, поднявшийся, когда к обсуждению присоединились остальные узницы гарема, — потому что Вы, госпожа, не едите конфет и разговариваете со мной. Но никак не могут решить, кто Вы. На стражника Вы не похожи, на сулушаха — тем более, а других мужчин они и не видели.
Но оказывается, даже в столь непривычных к эксплуатации мозгах могли родиться альтернативные версии. Под общий шум одна из дамочек протолкалась ко мне и, осторожно потянувши меня за край свитера, жалобно спросила:
— Папа?
Я глянула в ее бездонно-голубые младенческие глаза и совершенно непроизвольно так громко расхохоталась, что все умолкли и испуганно уставились на меня.
— Не папа. Нет, — вмешался евнух, — Отойди. Не трогай. Это — госпожа.
Гарем застыл, пытаясь переварить новое слово.
— Ну, как? — склонился ко мне придворный, — Желаете еще поговорить с ними, госпожа?
— Да нет, пожалуй, хватит, — хмыкнула я, — Проводи меня в комнату и покажи, где можно помыться с дороги.
— Вы сами будете мыться? — в очередной раз поразился он, — По доброй воле?! Обычно женщин приходится держать…
Моё терпение почти иссякло:
— Послушайте, — обратилась я к этому шовинисту по должности, — я что — сильно похожа на ваших женщин?!
— Вовсе не похожи, госпожа, — почтительно наклонил голову он.
— Ну, тогда примите, как данность, что я непохожа на них ВО ВСЕМ! — рявкнула я.
Мне как-то резко стало душно внутри чуйвана, и я невольно посмотрела на Хитча. Ну, ничегошеньки особенного: длинноволосый мальчишка с простоватым лицом, напустивший на себя по поводу представления в новой должности преувеличенно-серьезный вид. Хам и балбес. Но отчего-то аура неотразимости, окружавшая сулушаха, слегка потускнела для меня. Наверное, я просто не люблю совершенства. Наверное, по-настоящему живым я воспринимаю только то, в чем вижу слабость… Дура я, наверное….
Между тем, церемония приветствия и знакомства окончилась, и теперь старик извлекал из мешка щедрые дары от своего вымышленного государя. Мраморный столик, куда он их выкладывал, постепенно превращался в копию витрины мелкого магазинчика, торгующего китайским барахлом, — не хватало разве что бумажных ценников. Кстати, скорей всего, именно в подобном магазинчике алхимик и отоварился — к великой радости хозяина… Сулушах уже успел повосторгаться единственной приличной здесь вещью — камерой «Поляроид», которую получил вместе с подробной инструкцией и изрядным запасом пластинок, и теперь из рук в руки переходили мелочи, типа говорящего будильника, термоса и зажигалок.
