Повсюду царило оживление. Люди спешили куда-то по верху стены и трудились в приморских садах. Дорога, ведущая к городу, кипела народом — пешими, всадниками, повозками и колесницами. Люди пробирались сквозь тучи пыли или карабкались по крутым дорожкам, идущим от порта к двум городским воротам. Когда «Минерва» нырнула в узкий вход в порт, гомон толпы сделался громче — праздничной толпы, судя по ее виду. Люди спешили в город со всей округи, чтобы поучаствовать в празднестве в честь Вулкана. Аттилий оглядел пристань, выискивая фонтаны, но не заметил ни одного.
Работники, выстроившиеся в ряд, безмолвствовали. Каждый думал о чем-то своем.
Аттилий повернулся к Кораксу:
— В каком месте вода входит в город?
— На противоположной окраине, — сказал Коракс, пристально разглядывая Помпеи. — У Везувиевых врат. Если... — он намеренно подчеркнул последнее слово, — она все еще течет.
Вот это будет номер, подумал Аттилий, если окажется, что воды здесь тоже нет, и он сорвал всех с места всего лишь на основании слов какого-то старого дурня-авгура.
— Кто там работает?
— Какой-то городской раб. Тебе не будет с него толка.
— Почему это?
Коракс ухмыльнулся и покачал головой. Но ничего не сказал. Ясно. Какая-то шутка для посвященных.
— Ну, ладно. Значит, начнем с Везувиевых врат. — Аттилий хлопнул в ладоши. — Пошевеливайтесь, парни. Вы уже видели этот город. Путешествие окончено.
«Минерва» уже плыла по внутренней акватории порта. У края воды столпились рыбачьи лодки и подъемные краны. Левее виднелась река — если верить карте, это был Сарн. Река была забита баржами, ожидающими своей очереди на погрузку или разгрузку. Торкват принялся выкрикивать приказы. Барабанный бой замедлился и смолк. Весла были подняты. Рулевой слегка повернул руль, и либурна заскользила вдоль пристани со скоростью идущего пешехода. От причала ее отделяло не больше фута. Две группы матросов с канатами в руках соскочили на берег и быстро привязали их к каменным тумбам. Мгновение спустя веревки натянулись; «Минерва» содрогнулась — от этого рывка Аттилий едва не полетел на палубу — и остановилась.
Едва лишь восстановив равновесие, Аттилий увидел то, что искал. Большой каменный постамент с головой Нептуна. Вода лилась из распахнутого рта Нептуна в каменную чашу, сделанную в форме раковины, и переливалась через край — Аттилий понял, что никогда не забудет этого зрелища. Переливалась, каскадом падала на брусчатку и стекала себе в море. Никто не толпился у фонтана, дожидаясь своей очереди напиться. Никто не обращал на него ни малейшего внимания. Да и с чего бы? Ведь это было самое обыкновенное, привычное чудо. Аттилий перепрыгнул через невысокий борт военного корабля и покачнулся; после путешествия через залив как-то странно было вновь оказаться на твердой земле. Акварий опустил сумку на мостовую, зачерпнул полную пригоршню воды и поднес к губам. Вода была чистой и сладкой, и Аттилий едва не расхохотался от радости и облегчения — и вылил воду себе на голову. И ему не было дела до того, что прохожие смотрят на него, как на чокнутого.
