Аттилий сидел в стороне, сложив руки на коленях и надвинув шляпу пониже, чтобы защитить глаза от солнца; он изучал береговую линию и выискивал малейшие зацепки, которые могли бы подсказать ему, что же случилось с Августой.
Ему подумалось, что здесь, в этой части Италии, все какое-то странное. Даже красная, цвета ржавчины почва вокруг Путеол обладает некими волшебными свойствами — если смешать ее с известью и опустить в морскую воду, она превращается в камень. Путеоланум — так назвали этот камень, в честь его родины, — сделался открытием, преобразившим облик Рима. И он же дал семейству Аттилия профессию, ибо для империи требовалось возводить огромные постройки из камня и кирпича, да такие, чтоб не рухнули в одночасье. Благодаря цементу Агриппа возвел огромные верфи здесь, в Мизенах, и напоил империю при помощи акведуков. Августа — здесь, в Кампанье, Юлия и Дева — в Риме, Немос — в южной Галлии. Мир создавался заново.
Но нигде этот путеоланум не использовался так успешно, как здесь, в тех краях, где он был обнаружен. Молы и пристани, террасы и каменные набережные, волноломы и рыбные садки преобразили облик Неаполитанского залива. Казалось, будто многие виллы решили броситься в море и отплыть подальше от берега. Край, бывший прежде царством влиятельнейших людей империи — Цезаря, Красса, Помпея, — теперь затопила новая разновидность богатых людей, подобных Амплиату. Интересно, многие ли владельцы вилл, вялые и расслабленные из-за столь знойного августа, вступающие, зевая и потягиваясь, в его четвертую неделю, уже знают об акведуке? Пожалуй, что и немногие. Воду должны носить рабы. Или она должна чудесным образом появляться сама собою из трубы. Но скоро они обо всем узнают. Узнают более чем достаточно — когда им придется пить из их плавательных бассейнов.
Чем дальше к востоку продвигался корабль, тем внушительнее выглядел господствующий над заливом Везувий. Нижняя часть склонов была расписана мозаикой вилл и возделанных полей, но примерно с середины горы начинался темно-зеленый девственный лес. Над конусообразной вершиной недвижно застыло несколько легких облачков. Торкват сообщил, что на Везувии отличная охота — кабаны, олени, зайцы. Он частенько наведывался туда со своими собаками и сетями либо с луком. Но в тех краях нужно остерегаться волков. А зимой на вершине лежит снег.
Он присел рядом с Аттилием, снял шлем и вытер пот со лба.
— По этой жаре, — сказал он, — даже трудно представить, будто на свете бывает снег.
