— Что, красавчик? Мы заблудились? — снова раздался насмешливый голос Коракса.
Акварий, не удержавшись, клюнул на приманку.
— Я ищу камень.
На этот раз рабочие даже не старались скрыть свой смех.
— То-то он носится кругами, словно мышь в ночном горшке!
— Я знаю, что он где-то здесь. Я пометил его мелом.
Новый взрыв смеха. Акварий развернулся к рабочим. Приземистый, широкоплечий Коракс. Длинноносый Бекко, штукатур. Круглолицый Муса, каменщик. И два раба, Политий и Корвиний. Казалось, будто даже их расплывчатые силуэты исполнены насмешки.
— Смеетесь? Ладно. Но я вам вот что пообещаю: или мы найдем его до рассвета, или нам придется вернуться сюда завтра ночью. Включая и тебя, Гавий Коракс. Только к следующему разу потрудись протрезветь.
Воцарилось молчание. Потом Коракс сплюнул и шагнул вперед. Акварий напрягся, приготовившись к схватке. Они шли к этому вот уже три дня, с того самого момента, как он прибыл в Мизены. И часа не проходило без того, чтобы Коракс не пытался задирать его в присутствии своих людей.
А если мы подеремся, подумал акварий, Коракс победит — еще бы, пятеро на одного! — и они сбросят мой труп со скалы и скажут, что я поскользнулся в темноте. Только вот что они сообщат в Рим, если на Акве Августе меньше чем за две недели погибнет второй акварий?
Несколько бесконечно долгих мгновений они стояли друг напротив друга, на расстоянии одного-единственного шага — так близко, что акварий чувствовал исходящий от Коракса запах перегара. Но тут у одного из рабочих — у Бекко — вырвался возбужденный возглас, и он указал вбок.
За плечом у Коракса виднелся камень, аккуратно отмеченный посередине жирным белым крестом.
Аквария звали Аттиллий — если полностью, то Марк Аттилий Прим, но его вполне устраивало просто Аттилий. Он был человеком практичным, и у него не было времени на все те причудливые прозвания, которыми увлекались его земляки. («Люпус», «Пантера», «Пульхер» — «Волк», «Леопард», «Красотка» — да как такое вообще можно воспринимать всерьез?) Да и кроме того, разве было в истории его профессии более славное имя, чем имя рода Аттилиев, вот уж четыре поколения дававших стране зодчих-аквариев? Его прадеда сам Марк Агриппа забрал из отделения баллист XII легиона, — «Фульмината» — «Молниеносного» — и отправил строить Акву Юлию. Его дед спроектировал Новый Аниен. Его отец завершил Акву Клавдию — семь миль арок, — довел ее до Эсквилинского холма и в день освящения положил, словно серебряный ковер, к ногам императора. И вот теперь его, Марка Аттилия, в его двадцать семь лет отправили на юг, в Кампанью, и отдали под его начало Акву Августу.
