К 92-му году советский рок из духовного, почти политического движения окончательно перешел в инфернальное состояние музыкального жанра в рамках единого пространства шоу-бизнеса. А это уже совсем другая жизнь. К которой почти никто из заслуженных рокеров так и не приспособился. Считать — одной руки хватит. От силы двух хватит рук.
Остальных, кто в этот счет не влез, или нет, или практически нет. Редкие до сих пор выныривают. А чаще сидят на кухне, водку пьют и разговоры разговаривают. Вернулись в исконное состояние…
Мир меняется, и чтобы жить, нужно меняться в нем.
«Чайф» менялся все время, пусть со стороны и не очень заметно. Причем, смены в составе, для любой группы чрезвычайно болезненные, повлиять на «Чайф» стратегически уже не могли. Шахрин: «К тому времени стало понятно, что это уже не просто компания, которая играет музыку, но есть некая задача, которую надо решать независимо от того, кто и что. Если на этапе восьмидесятых было важнее само ощущение группы, тут стали важнее сами песни».
«Я понимал, что нужно для себя определиться: или ты делаешь шаг в шоу-бизнес или нет. В то время стало ясно, что у российского рок-н-ролла есть творческая сторона, но есть и деловая, бизнес. Да, мы в состоянии писать песни, придумывать их, записывать, но бизнесом заниматься у нас никто не может. Но я же видел, что у коммерчески успешных групп были отдельные люди, люди неслучайною».
«В 92-м мы уже понимали, что не хватает человека в Москве, который будет профессионально заниматься группой».
Последний пьяный пароход
(Дима Грозный)
92-й год, май месяц, четвертый поход «Рок чистой воды». Опять по Волге, опять на теплоходе, который на сей раз был не «Капитан Рачков», а вообще «Октябрьская революция»… «Организация на сей раз была попафосней: бар с рестораном, по вечерам джем-сейшны прямо на теплоходе, компания ехала более буйная, были мы, были «Настя», «Апрельский марш», «Бригада С», «Воскресение», «Аукцыон», «Crossroads». Времена бодрые…» (Шахрин).
Т.е. опять пили. Нифантьев: «Эти два парохода у меня в памяти слились в один, я со многими разговаривал, они у всех слились, никто не помнит, чем один от другого отличается».
Для нас существенно вот что: перед самой поездкой у Шахрина состоялся разговор с Желтовских о том, что пора завязывать пить, иначе судьба Привалова его не минует. «Я понял, что мы его вообще угробим» (Шахрин). Разговоры на Малого не действовали абсолютно, и в начале мая Шахрин объявил официально, что альтист уволен. «Он пришел ко мне домой и сказал, что все понял. Я сказал: «Хорошо, ты можешь месяц вообще не пить?». «Могу». И я обещал взять его на «Рок чистой воды», но с условием, что там он не будет пить вообще».
