Нож по-прежнему подрагивал в руке, но безумные голоса смолкли.
— Живи и радуйся жизни, пока можешь, — окончательно успокоившись, закончил я.
Сгустившиеся краски померкли.
Полнолуние кончилось.
Наваждение исчезло.
Оборотень сгинул навсегда.
Человек остался.
Неизвестно, хорошо это или плохо. Когда речь заходит о жестокости, никто не сравнится с самым безжалостным племенем в мире — людьми. Никто и никогда.
Жизнь в трущобах не просто чревата опасностями, она требует от человека ежедневной максимальной концентрации умственных и физических сил.
Дуракам до определенного момента везет, хотя рано или поздно удача покидает и их. Профессионалы сгорают на мелочах. Обыватели-дилетанты не могут реально оценивать ситуацию, поэтому умирают быстрее всех.
В. Вилли не принадлежал ни к одной из перечисленных выше категорий. Он был без пяти минут гением, поэтому, выбирая и оборудуя свое жилище, предусмотрел решительно все. Ну или почти все.
«Мой дом — моя крепость».
Выражение, уходящее корнями в глубокую древность, не потеряло актуальности и ныне, как нельзя лучше вписываясь в концепцию безопасного существования на окраинах. Руководствуясь этим правилом, В. Вилли не пожалел средств и времени, чтобы превратить подземный бункер в настоящий бастион, способный выдержать любую осаду.
В грязной пустой квартире на первом этаже ветхой многоэтажки так мерзко воняло, что ее обходили стороной даже привыкшие ко всему наркоманы. К счастью, хозяин клоаки редко выходил «в свет», поэтому смрад вырывался на лестничную площадку не каждый день.
На окраинах живет полно ненормальных. Трущобы — своеобразная Мекка для сумасшедших. Когда у человека нечего взять, его обычно не трогают. А если плюс ко всему он конченый идиот, то имеет все шансы дожить до старости. Как правило, завидуют богатым и здоровым. Ущербных и бедных стараются не замечать.
В. Вилли был не только талантливым изобретателем, но и хорошим актером, на редкость убедительно изображая несчастного инвалида. Подергивающаяся походка. Оборванная одежда. Невнятное бормотание. Блуждающий взгляд. За видимым фасадом сумасшедшего, о которого не хочется пачкать руки, скрывался умный, расчетливый человек.
Воняющая квартира служила входом в запутанную сеть подземных лабиринтов, оканчивающихся в заброшенной ветке старой подземки. Попасть в это место можно было только через единственный уцелевший колодец-шахту. Остальные подходы оказались намертво замурованными, после того как семнадцать лет назад обрушились секции бокового тоннеля.
