Ветер стих, космеи не шелохнутся. Я внимательно разглядываю цветы: алый плавно переходит в бледно-розовый, который затем становится почти белым. В тот день, когда навсегда ушла мама, тоже цвели космеи. Я закрываю глаза и словно поверх цветов вижу маму.
— Бабушка, подожди!
На пороге появляется Цубаки. За плечами у нее гремит рандосеру. Пора идти в школу.
— Наконец-то ты готова! Пойдем, — говорю я и беру ее за руку.
* * *
Летние каникулы закончились. В школе, где учится Цубаки, начинается второй триместр. Недавно Цубаки подружилась с девочкой, семья которой переехала в наш квартал во время каникул. Девочку зовут Юмико, и они с Цубаки договорились ходить в школу вместе. Но вчера у Юмико неожиданно заболел живот, и ее отвезли в больницу. Оказалось, аппендицит. Расстроенная Цубаки попросила меня провожать ее в школу, пока ее подруга в больнице. До школы пятнадцать минут пешком. Я согласилась.
Цубаки, самая младшая из моих внуков, родилась в тот год, когда мы с мужем переехали сюда. Она привязалась к деду сильнее, чем ее брат и сестра.
По пути в школу Цубаки напевает песенку, мотив которой мне никак не удается уловить. Я слушаю вполуха. Все равно я не понимаю современных песен. Потом Цубаки взахлеб рассказывает о своем классе и об учительнице.
— У меня в классе есть ученики со странными фамилиями. У одной девочки фамилия Ниидзума, а у другой — Вагацума. О жене господина Ниидзумы говорят: «Вот ниидзума господина Ниидзумы». А когда господин Вагацума знакомит кого-нибудь со своей женой, он говорит: «Это вагацума».
Я смеюсь:
— Забавно.
— Бабушка, а ты знаешь, почему папа назвал меня Цубаки?
— Нет. Но твоему папе, наверное, нравятся цветы цубаки.
— Он сказал, что назвал меня так в память о квартале Урагами в Нагасаки, где он жил, прежде чем начал работать в Токио. Недалеко от дома был бамбуковый лес, там росли камелии, и папа часто ходил в лес читать или гулять.
— Вот как? А я и не знала.
— Бабушка, а тебя кто назвал Марико? Мама говорит, что в то время это было редкое и необычное имя.
— Да, — отвечаю я, — твоя мама права. Я не знаю ни одной женщины моего возраста с именем Марико. Так назвала меня мама.
— Но почему она выбрала именно Марико?
Я молчу и спустя мгновенье отвечаю:
— Мама часто бывала в католической церкви. Ты ведь знаешь, кто такие Мария и Кирисуто?
— Знаю. Красивое имя — Марико. А какая у тебя была фамилия, до того как ты вышла замуж за дедушку?
Я так и застыла на месте. Меня охватило странное чувство. Моя прежняя фамилия? О какой из них идет речь? Пытаюсь собраться с мыслями. Цубаки смотрит на меня:
