Для детей, которые живут в церкви, начинается новый учебный год. Они ходят в школу, а я остаюсь с трехлетним мальчиком. Учиться обязательно только до двенадцати лет. Никто не знает, что я никогда не ходила в школу.
Каждое утро в церковь приходит госпожа Танака, которую дети называют Обасан. Она поселилась в доме, расположенном неподалеку отсюда. А я только брожу по саду. Все еще боюсь выходить за ограду церкви, боюсь, что меня заметят — пусть даже на улице больше не раздается возгласов: «Хватайте всех корейцев!»
Иногда госпожа Танака просит меня помочь вымыть посуду или сделать еще что-нибудь по хозяйству. Когда я заканчиваю работу, она говорит: «Превосходно, Марико! Где ты научилась заниматься домашними делами?» Я ни разу не видела ее сердитой. На ее лице всегда улыбка. А глаза у нее круглые.
Маленький мальчик всегда играет возле меня. После обеда он спит. Как-то раз я решила подняться на холм. Мальчик пошел со мной, прихватив свой бумажный самолетик, который сделал ему священник. Прогулка оказалась для него слишком длинной. Но он продолжал шагать и ни разу не пожаловался на усталость. Когда мы забрались на вершину, он воскликнул, глядя на город, который остался внизу: «Здесь высоко!» Потом он пустил по ветру самолетик, а сам побежал следом. Теперь он каждый день просит меня сходить на холм.
Город еще не успели отстроить после землетрясения. На улицах по-прежнему каменные завалы, следы пожара и разрушенные дома. Завод по производству лекарств и нагайя словно стерли с лица земли. Город теперь не узнать. Прежним остался только холм. Я отыскала камень, на котором тогда сидела. Отсюда мы с мамой смотрели на город, охваченный огнем. Где-то рядом плакал мальчик на руках молодой женщины. Больше ни о чем вспоминать не хочется.
Иду и ищу колокольчики. Но они уже отцвели. Тогда я растягиваюсь на траве. Закрываю глаза. Так я лежу долго и наконец засыпаю.
Как-то раз, когда мы были на вершине холма, мальчик подошел ко мне, пряча что-то за спиной, и сказал:
— Онэсан, у меня для тебя подарок.
Я лежу на спине, не шевелясь. Он улыбается:
— Закрой, пожалуйста, глаза.
Закрываю глаза.
— А теперь смотри! — говорит он и протягивает мне цветок горечавки. Я не могу отвести глаз от нежных бледно-фиолетовых цветов, напоминающих по форме колокольчики. Поднимаюсь и сажусь. Он устраивается рядом со мной и говорит:
— Красивые, правда?
По моим щекам текут слезы.
— Что случилось? — спрашивает он.
Меня душат рыдания, я не могу остановиться. Мальчик бросается мне на шею:
