Клаус вздохнул.
– Знаете что, – произнес он тихо и серьезно, – а я ведь понял, в чем смысл…
Профессор недоумевающе глянул на него.
– Ну, смысл вашей сказки про обезьяну…
– А я и сам его не очень понимаю… – мягко сказал профессор.
– Да бросьте вы, все же предельно просто! Даже оказавшись между крокодилом и львом, надо наслаждаться дарами жизни… жить так, будто впереди миллион лет!.. И знаете еще что… Идите туда один! Подождите, выслушайте меня! Шамбала рядом, нужно только выбрать правильную пещеру. Я уверен, вы уже знаете какую, а меня спрашиваете просто так, чтобы я не чувствовал себя полным придурком! И всю дорогу вы так! Ну и правильно, конечно! Я и есть придурок, от меня одни неприятности, а вы все равно пытаетесь меня хоть чему-то научить!
– Не перебивайте! Я слушал вас, а теперь вы послушайте меня! Идите туда! Мне все равно с больной ногой не взобраться к пещерам, я до них и не доковыляю! Просто сходите туда, убедитесь, что Шамбала там, а потом вернетесь! Ничего тут со мной за несколько часов не случится!
Профессор некоторое время испытующе смотрел на Клауса.
Потом перевел взгляд на гору с пещерами. Затем снова на него.
Наконец кивнул и протянул ему руку.
Клаус горячо сжал ее.
– Идите, и удачи вам.
– Я скоро вернусь, – пообещал профессор.
– Конечно, – улыбнулся Клаус. – И возьмите мои очки. Я обойдусь, а вам они наверняка пригодятся.
* * *
Покончив с апельсинами, Аделаида несколько успокоилась и решила прибраться в палате. Смочила в раковине застиранное больничное полотенце и тщательно, как дома, стерла пыль (а заодно и брызги от апельсинов) со всех доступных поверхностей. Полотенце у нее имелось свое, принесенное завхозом вместе с другими вещами, так что ветхую больничную собственность можно было не жалеть.
Затем она постояла немного посреди освеженной комнаты, размышляя, не вымыть ли заодно и пол. Решила, что не стоит – должны же санитарки хоть что-то делать… Или нет?
Она никогда раньше (если не считать роддом) не лежала в больнице и поэтому слабо представляла, как тут положено себя вести.
Аделаиде больше не хотелось сидеть в палате, и она решила прогуляться по больничному парку.
Несмотря на теплую, ясную погоду, больных в парке не было. Наверное, все, кроме нее, выполняли свои таинственные больничные обязанности. Изредка попадавшиеся врачи спешили по делам и не удостаивали Аделаиду вниманием, чему она была только рада.
Больничная аллея, обсаженная густолиственными кленами с очень темной, почти черной, листвой, оказалась короткой; не успела Аделаида приступить к очередному серьезному обдумыванию своего положения, как очутилась перед воротами.
