Таня порылась в складках сбитого и измятого плаща, вытащила оттуда по очереди сначала бежевые змейки чулок, потом нежно-голубой пояс с как-то особенно невинно болтающимися резинками, бюстгальтер с предусмотрительно оторванной лямочкой, трусики, предъявила эти детали собственного туалета Майорову, якобы для опознания, и даже спросила:
– Узнаешь?
Тот отрицательно качнул головой, хотя понимал, что выглядит при этом весьма и весьма глупо.
– Коне-э-э-эчно… – протянула Таня. – Ты же накинулся на меня, как зверь! Где тебе запомнить, что с меня содрал в один присест!
– Я содрал?! – Юра изумился так громко, что в мозгу будто проскочили жгучие, жалящие молнии.
– А ты видишь здесь еще кого-нибудь?
Майоров, морщась от дикой головной боли, зачем-то оглядел пыльный захламленный чердак, будто и в самом деле надеялся найти кого-то, кто неумело прятался за горой сломанных овощных ящиков или за мопедом без переднего колеса.
– Нечего озираться! – громко сказала Ермакова. – Мы здесь всю ночь были только вдвоем!
– Всю ночь?
– Всю ночь.
– Черт… Нас же наверняка с собаками по городу ищут…
– Ищут, конечно. Мои родители уж точно в милицию заявили.
– Так и мои, наверно…
Таня суровым взглядом лаборанта Евгения Павловича оглядела полуголого Майорова, тряхнула перед его носом своим бельем и спросила:
– А с этим-то что будем делать?
Юра, который, с трудом ворочая мозгами, наконец сообразил, в чем его обвиняют, ответил:
– Может, тебе для начала стоит… все это… хотя бы обратно надеть?
– А это ты видел? – И она опять ткнула ему в нос оторванной лямкой бюстгальтера.
– Ну уж трусы-то с чулками можно надеть…
– Можно, конечно… А ты, пожалуй, надевай брюки, потому что пора идти сдаваться.
– В смысле? – Майоров хотел саркастически прищуриться, но мозг опять прошила жгучая молния, и сарказм пришлось оставить до лучших времен.
– А в том смысле, что мы с тобой теперь практически… муж и жена! – с большим подъемом ответила Ермакова. – И скрывать я это ни от кого не собираюсь. Да и не скроешь… – Таня при этом так выразительно провела рукой по своему животу, что Юра, уже не обращая внимания на болезненные всполохи в мозгу, почти крикнул:
– Да что ты несешь?! Я никогда раньше… да я и не знаю, как это делается!
– Хватит врать! Ночью у тебя все очень здорово получалось!
– Врешь!
– Тебе принести справку от гинеколога? – спросила Таня. У нее саркастический прищур получился довольно легко, хотя голова тоже была не совсем в порядке. При этом она очень боялась, что Юра потребует каких-нибудь доказательств в виде капель крови на белье или плаще, исполняющем роль простыни. Но он не потребовал. Он только огорченно пробормотал:
