Венедиктов: Вы не боитесь лишения аккредитации? Вы не боитесь, что вы туда не улетите, вас снова не пустят, что вам не дадут работать как журналисту?
Бабицкий: Вообще меня уже давно лишили аккредитации со скандалом, с большими проблемами. Нам непосредственно приходилось обращаться к генералу Казанцеву: Маша Эйсмонт на одном из банкетов, просто минуя всю охрану, подбежала к нему, напрямую к нему обратилась, и Казанцев разрешил работать. Правда, это тоже было на время, я думаю, что сейчас его точка зрения изменилась. Что касается возвращения… Здесь есть одна очень большая проблема, связанная с журналистами. Журналисты находятся в очень тяжелых условиях. Сейчас, когда Мария Эйсмонт возвращалась в Москву… Я вернулся неожиданно, раньше, чем меня ожидали, поэтому у меня не было проблем. Но когда Мария Эйсмонт и девушка из Грозного, которую она вывезла, чтобы обеспечить ей мало-мальски человеческие условия существования, чтобы она могла переждать этот тяжелый период, когда они появились в аэропорту Внуково, у девушки сразу оказалось в сумке три патрона, хотя она прошла 2 спецконтроля до этого. Марию Эйсмонт обвинили в том, что она употребляет наркотики. Их спасло только то, что было очень много встречающих — и из агентства «Ассошиэйтед Пресс», и из агентства «Рейтер». И поэтому возле отделения милиции в аэропорту Внуково… Хотя должен сказать, что дознаватели этого отделения ни в чем не виноваты, это дело спецслужб… Разразился дикий скандал. Им пришлось отпустить и журналистку, и чеченку. И еще одна фраза… Когда Маша улетала из Назрани, из Слепцовской, ей сказал один из офицеров ингушского МВД — я не хочу сейчас называть его имени, но готов, если дело дойдет до суда, представить все необходимые доказательства, — что в Назраньи, в Слепцовскую, к моменту нашего выхода из Чечни были присланы два спецподразделения ГРУ с целью физической ликвидации тех журналистов, которые появятся в Слепцовской.
Плющев: Представим, что действительно идет контртеррористическая операция. И вы, журналисты, получается, работаете на территории, контролируемой террористами — с точки зрения федерального центра, по меньшей мере. Я так понимаю, что по-любому, если вы работаете на территории, контролируемой террористами, вы, так или иначе, зависимы от этих людей?
Бабицкий: Я не думаю, что мы зависимы. Это видно на тех кадрах, которые я привез. У меня есть интервью с Басаевым. По отношению к Басаеву это интервью, мягко говоря, очень критическое. Он позволил это записать, позволил увезти эту пленку, и в принципе он понимал, что я могу эту пленку использовать. Я готов предоставить эту пленку, она есть и в агентстве «Рейтер», и на НТВ. Мы достаточно свободны. Связаны мы только одним… Главные жертвы этой войны — это мирное население. Мы связаны ощущением того, что мирное население гибнет тысячами и тысячами, что российские власти рассматривают его как досадную помеху в деле борьбы с тем, кого они считают террористами. На самом деле ситуация в Чечне очень сложная и очень много разных нюансов, разных подразделений. Просто это очень длинная тема, и сейчас, я думаю, просто не хватит времени ее обсуждать.
