— Да, существует. Портал находится внутри магазина, поэтому тот уцелел.
После этих слов Маккефри я почувствовал, что страстно желаю увидеть книжный магазин — пыльные шкафы и развалы книг. В это время дня свет будет падать во фронтальные окна и согреет полки с томами, хранящими рассказы о лодках и верблюдах, о путешественниках, которым не суждено вернуться домой.
Мы взяли скутер на воздушной подушке. Я предпочитал этот маленький, но элегантный аппарат более внушительным транспортным средствам, которые плыли так высоко над землей, что ничего толком не разглядеть. Пока мы маневрировали над степями, мои воспоминания из другого мира накладывали на них асфальт и многоэтажные строения поверх высоких волн травы, где мирно паслись антилопы.
— Забавно, — сказал Маккефри, — я мог бы поклясться, что только вчера мы умирали от зимнего холода.
— Да, я помню.
Я вспомнил летящий снег и ужасающий, подавляющий холод. И еще запах выхлопных газов, торопливую суету задерганных людей, стремящихся вырваться вперед или хотя бы не остаться позади. Я вспомнил бездомных и стариков, запертых в домах престарелых. Я вспомнил Вилли Ломана.
Маккефри посмотрел вдаль сквозь прозрачный купол аэроскутера.
— Теперь вы строите воздушные замки?
— Да, наши жилища помещаются в воздухе. Так мы не беспокоим поля.
Маккефри вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть:
— Но как вы поддерживаете здания в подвешенном состоянии? И как в таком случае работает эта штуковина, на которой мы едем? Здесь используется какой-то вид магнитного или антигравитационного поля?
— Не знаю, я не старейшина.
Когда я это сказал, мои противоречивые сущности, казалось, слились в единое целое. Передо мной человек из того времени, он не старейшина. Собрав всю свою память, подключив разум и упорядочив мысли, я наконец принял решение. Но требовалось обсудить это с Маккефри.
— Может, вы немного повремените отправляться в прошлое, — предложил я. — Попробуете познакомиться с нашим миром. Здесь все совершенно по-другому.
— Нет, — нетерпеливо оборвал меня Маккефри. Потом он печально улыбнулся и сказал с сожалением: — Извини, у меня появилась навязчивая идея, что я должен вернуть мир на место, как было только что. Все очень сильно переменилось. Тебе не понять. Понадобилось чертовски много времени, чтобы найти тебя. Я почти отчаялся. И уже не надеялся, что когда-нибудь снова увижу знакомое лицо. — Он внезапно прервался, а затем решительно произнес: — Неправильно это — менять историю. Мы совершили большую ошибку, и мне предстоит ее исправить.
