— На помощь, на помощь, — кричала женщина, сраженная пулей в бок.
— Дочка! Дочь моя! — вскрикивала мать, потерявшая своего ребенка.
Граф де Шантелен пытался утешить, поддержать, ободрить этих людей, чувствуя, что все его усилия — лишь капля в море.
Около четырех часов утра его нагнал одинокий крестьянин. Граф сразу узнал этого человека, несмотря на темноту и туман.
— Кернан!
— Да, мой господин!
— Живой!
— Да. Но вперед, вперед! — отвечал крестьянин, увлекая графа за собой.
— А что же с этими несчастными? — воскликнул тот, указывая на виднеющиеся то тут, то там отдельные группки людей. — Мы не можем оставить их!
— Ваша отвага не спасет их, мой господин! За мной! За мной!
— Кернан, чего ты хочешь от меня?
— Я хочу сообщить, что вас ожидают большие несчастья!
— Меня?
— Да, мой господин! Госпожа графиня, моя племянница Мари…
— О, моя жена, моя девочка! — воскликнул граф, схватив Кернана за руку.
— Да, я видел Карваля!
— Карваля? — вскричал граф и, не выпуская руки своего собеседника, бросился сквозь толпу.
Тот, кого граф называл Кернаном, носил широкополую шляпу, из-под которой виднелась коричневая шерстяная шапочка. Волосы, ниспадавшие до самых плеч, обрамляли его суровое и энергичное лицо. Штаны из грубого полотна едва прикрывали покрасневшие от холода колени, разноцветные подвязки перетягивали сбившиеся гетры, а ступни утопали в наполовину расколотых огромных сабо,[25] с подкладкой из соломы, пропитавшейся кровью. Плечи бретонца прикрывал козий полушубок, а из-за пояса с широкой пряжкой виднелась рукоять кухонного ножа; в правой руке крестьянин держал ружье.
Могучая фигура Кернана наводила на мысль об огромной физической силе этого человека. И в самом деле, у себя на родине он прослыл необыкновенным силачом. О нем рассказывали удивительные истории; и ни разу на праздничных поединках, так любимых бретонцами, этот неустрашимый боец не повстречал достойного соперника.
Его лохмотья, пропитанные грязью и кровью, достаточно красноречиво свидетельствовали о том участии, которое он принял в последних сражениях повстанческой армии.
Он следовал за графом размашистым шагом; последний, в свою очередь, стремясь сократить путь, пробирался по рву, наполовину заполненному водой и грязью. Слова, произнесенные Кернаном, ужаснули его. Достигнув передних рядов колонны, граф заметил в стороне от дороги небольшую рощицу. Туда-то он и увлек своего спутника.
— Так ты видел Карваля? — спросил граф изменившимся голосом.
