В это же время, тоже впервые, обратился за советами к своей супруге и Николай II, причем даже стал передавать на ее просмотр издаваемые им государственные акты. Так, через ее цензуру прошел акт, помеченный 18 февраля 1905 г., гласивший о незыблемости самодержавия.
Однако, и в ту пору влияние Царицы на государственное управление было, в общем, второстепенное и притом сказывалось лишь спорадически. Оно и понятно, так как никаких сношений со стоящими во главе управления страной министрами она не имела и вообще не находилась непрерывно в курсе государственных дел.
Не имел значения в течение продолжительного времени и патологический мистицизм Царицы, реально обнаружившийся по совершенно иному поводу, а именно вследствие долгого отсутствия у Царской четы потомства мужского пола. При последовательном рождении четырех дочерей, несбывавшаяся каждый раз надежда на рождение сына - преемника царской власти - глубоко печалило Царскую семью.
Современное научное знание человеческого организма не дает возможности пособить этому {77} обстоятельству какими либо естественными способами, а посему в подобных случаях люди вообще склонны обращаться к разным чудодейственным приемам, как то заклинаниям и иным суеверным действиям. Не удивительно, что к ним же прибегла преисполненная мистицизма Александра Феодоровна.
Приглашенный к этому времени во дворец, французский шарлатан, некий Philippe, настолько сумел убедить Царицу, что он в состоянии обеспечить ей, путем внушения, мужское потомство, что она не только вообразила себя беременной, но даже чувствовала все физические симптомы этого состояния. Лишь после нескольких месяцев так называемой ложной беременности, весьма вообще редко наблюдаемой, Государыня согласилась на освидетельствование себя врачом, который и определил, что никакой беременности у нее нет.
Этот случай конкретно выявил истерическую природу Александры Феодоровны.
Из писем Императрицы видно, что ловкий шарлатан сумел уже в то время обнаружить слабую сторону ее умственного склада, а именно, ее безграничную властность и болезненное отстаивание самодержавных прав своего супруга. Так, в одном из писем Государю, она прямо говорит, по поводу невозможности установления в России конституционного образа правления: "Ты помнишь, и Mr. Philippe говорил то же самое". Сумел этот проходимец прельстить и Государя, подтверждая то положение, которое ранее того внушал ему Д. С. Сипягин. В уже цитированном мною дневнике Половцова, под 1-м сентября 1902 г. отмечено: "Филипп внушает Государю, что ему не нужно иных советчиков, кроме представителей высших духовных небесных {78} сил, с коими он, Филипп, ставит его в сношение".
