— Война предполагает лишение жизни. А что нам остается? Позволить ревякам убивать нас и забирать все наше имущество себе во имя их Пророка?
— Значит, вы признаете, что вы вор?
— Вы передергиваете.
— Да? — В имплантате это «да» прозвучало почти как скрежет. — Да?
— Если я вор, то вы тоже.
— Я вор. Я это признаю. А вы? — спросил Гере.
Тристин ничего не хотел признавать, даже философски. Особенно потому, что не был уверен, будто Служба не узнает об этом разговоре с фархканом.
Он помедлил.
— Вы вор? — снова спросил Гере.
— Поскольку любой разумный вид может что-то забирать у других живых существ, чтобы выжить, пусть даже это ограничивается пищей, — попытался тянуть время Тристин, — я сказал бы, что разумная жизнь предполагает воровство в общем смысле.
— И любое выживание принимает форму воровства?
Тристин пожал плечами.
— На мой взгляд, понятие воровства подразумевает обладание. Там, где нет собственности, брать — не значит воровать.
— Но что такое обладание? Можно ли о любой форме жизни сказать, что она чем-то обладает?
— Временно, как я полагаю, — Тристану стало жарко, еще немного, и он вспотеет. — Пока жива.
— Это осторожный ответ. И правдивый. И все-таки вы признаете, что вы едите. Тогда почему вы отказываетесь признать, что вы вор? — Гере переместился на сиденье, но так ловко, что не произвел ни скрипа, ни шелеста.
Тристин помолчал несколько мгновений, внезапно ощутив незначительное подергивание в бедре и пот, выступивший на лбу. Абсурдная реакция организма в ходе этического спора с чужаком. Если Гере действительно фархкан. Молчание тянулось все дольше, и Тристин расслышал слабое шипение вентиляторов.
— Вы признали, что разумная жизнь должна что-то забирать у другой жизни, чтобы уцелеть. Вы знаете, что это правда. Я признал, что я вор. Вы нет. Почему?
— Само это слово неприятно, — Тристин почувствовал, что еле вытягивает из себя эти слова.
— Почему?
— Не знаю.
Гере встал и нажал клавишу на консоли.
— Вам нужно об этом подумать, лейтенант Десолл. Спасибо, что уделили нам время. — Его двойной рот открылся. Тристин постарался не глядеть на длинные и острые зубы-кристаллы. Дзинь! В тишине дверь открылась со звуком, похожим на раскат грома. Вошел доктор Службы. Тристин повернулся к нему.
— Я использую несколько мгновений для отдыха, — объявил Гере тем же беззвучным голосом, направившись к задней двери. Он двигался бесшумно и тщательно закрыл ее за собой. Он, если предположить, что Гере мужского пола или некоей подобной категории у фархкан. Ихара поглядел на Тристина.
