— Не помнишь? — удивился Ионыч. — Что, совсем ничего?
Катенька дожевала корочку и принялась собирать грязную посуду со стола.
— Катерина! Отвечай!
— Не помню, дяденька. Ничего плохого о вас не помню: помню только, что вы обо мне заботитесь, кормите и поите, помню, что жизнью вам обязана, а больше ничего и не помню.
— Помнишь о моем добре, а варежки одному Федьке вяжешь, — заметил Ионыч. — Почему так?
— Варежки вяжу… — повторила девочка и, не слыша окликов Ионыча, побрела на кухню — посуду мыть. Мыла и напевала простывшим голосом: «Я пытался уйти от охотника на мертвецов… я брал остренький ножик и правил тебя — моя жертва… жертва моя…» Что-то ей эти слова напоминали, какое-то недавнее событие, но Катенька не помнила точно какое. Домыв посуду, она вышла в коридор и пошла куда глаза глядят. Шагала по коридору, а кто-то хлопал в ладоши совсем рядом: хлоп-хлоп, хлоп-хлоп, как ребятенок на детском утреннике. Катенька посмотрела влево и увидела за окном серые некрасивые лица. Мертвяки прижимались осунувшимися рожами к замерзшему стеклу и хлопали в ладоши: хлоп-хлоп, хлоп-хлоп.
— За окном буря, шум, вой, не должна я слышать, как вы хлопаете, — пожаловалась Катенька и схватилась за голову. — Но я слышу, слышу! Скажите, серенькие, почему я ничего не помню из того, что недавно произошло? Очень хочу вспомнить, но не получается. — Она подошла к окну и приложила к стеклу ладошку. Мертвяк замер, нарисовал белым пальцем на стекле сердечко. Пририсовал стрелу, протыкающую сердце, и капельки крови — хлоп-хлоп! — потекли к раме.
— Больно сердечку? — прошептала Катенька.
Серый медленно кивнул. Из-под черных глаз вытекла желтоватая жидкость — как слезы; тут же и замерзла.
— Глупенькие мои мертвецы, — ласково сказала Катенька. — Как бы я хотела вас пожалеть, согреть. Хочу впустить вас в дом, но не могу: если впущу, дяденьки рассердятся, побьют вас и снова на мороз выгонят.
— Катька-а-а-а! — закричал из столовой Ионыч. — А ну подь сюды!
Девочка вздрогнула, отшатнулась и нечаянно толкнула дверь, обитую иссиня-черным мехом. Дверь охотно отворилась: Катенька вошла в сумрачную комнату. Зажала ладошками рот, чтоб не закричать от страха: под потолком висела мертвая женщина в изорванном черном платье, с голыми ногами в кровяных потеках. Заунывно скрипела балка, через которую была перекинута просмоленная веревка. В комнате воняло парафином — на подоконнике стояла догорающая свеча; Катенька поспешно вышла, прикрыв дверь. Уперлась ладонью в стену, тяжело дыша и сглатывая: ее чуть не стошнило.
