В дверь вкрадчиво постучались.
— Мальчик, открой… — попросил Ионыч медовым голосом. — Надо разрешить недоразумение. — И тут же, зло: — Твоему деду плохо, у него случился сердечный удар! Ты что, свиненок, совсем не заботишься о погибающем родственнике?
— Это твой внучатый долг! — добавил сокольничий неуверенно.
— Внучавый, — поправил Ионыч.
— Внуческий. Кажется, так правильно.
— Заткнись, Федор.
— Проваливайте! — закричал Марик, не оборачиваясь. — У меня пистолет! Я выстрелю, если попытаетесь войти!
Он продолжал жать кнопку.
Соединить-соединить-соединить.
«Успокойся, Марик. Подумай».
Соединить-соединить-соединить.
«Важно думать. Проверить, всё ли учел. Убедиться, что поступаешь правильно. Думать».
Соединить-соединить-соединить, блин!
Сзади послышался шорох. Марик развернулся вместе с креслом.
Катенька трясущимися руками двигала засов.
— Катя, — прошептал потрясенный мальчик. — Ты же… — Он направил пистолет на девочку. — Прекрати сейчас же или я… я выстрелю, будь уверена!
Девочка посмотрела на него и улыбнулась. Той своей милой и искренней улыбкой, которая так крепко впечаталась в память мальчика.
— Катенька, девчоночка, открой дверь, — вкрадчиво позвал Ионыч. — Твой дяденька пришел, молока тебе принес.
— Катя, пожалуйста, — прошептал Марик, целясь в девочку. — Пожалуйста, не надо.
Катенька замерла.
— Катя, если это грязное турище зайдет сюда, оно убьет меня… — прошептал мальчик. — И тебя тоже. Ты что, не понимаешь?
Молчала Катенька: не двигала засов, но и не отпускала.
Во второй раз позвал Ионыч:
— Катенька, девчоночка, открывай дверь. Твой дядя пришел, молока тебе принес.
Катя потянула засов.
— Катя, нет!
В третий раз, с особенным психологическим нажимом, позвал Ионыч:
— Катенька, девчоночка, открывай дверь. Твой дядя пришел, молока тебе принес!
— Катя!
— Простите, дяденька. — Девочка обеими руками схватила засов, уперлась ногами в пол и отодвинула. Дверь с грохотом распахнулась, Катеньку отбросило к стене. Марик не верил глазам: она все-таки предала его!
А он так и не выстрелил.
Пуля как оса вонзилась ему в правое плечо: раздробила металлическим жалом кость. Марику показалось, что он ныряет в забвение, как в бочку теплого турьего молока, но тут нахлынула боль: горячим потоком обварила тело и за шкирку втащила в сознание. Мальчик жалобно вскрикнул и повалился на пол вместе с креслом; пистолет выпал из руки и отлетел под тахту.
— Свиненок. — Ионыч вошел в комнату, огляделся: острым, словно заноза, взглядом зацепился за мальчишку. Его глаза как тупые столовые ножи вспарывали Марику душу. Тяжелораненый хлопец попытался встать: Ионыч ударил его ботинком в живот. Марик скрючился на полу.
