Я отложил записную книжку и взял папку. Кроме чистых конвертов и бумаги, там лежали визитные карточки Ирки и несколько заграничных открыток, в основном поздравления от людей, чьи подписи мне ничего не говорили. Кроме одной, красочной почтовой карточки с видом Франкфурта-на-Майне, где надпись была сделана Миркиным почерком, а подписана Андреа и другими женскими именами.
Наконец я обнаружил кое-что, оправдывавшее мое вторжение в личную жизнь погибшего друга. Неотправленное Иркино письмо. Или черновик. Его содержание, прямо скажем, ошеломило меня.
«Любимая!
Ты ушла, но остаешься здесь со мной. А вместе с тобой и мои сомнения.
У меня множество недостатков, но никогда я не был и не хочу становиться вором. А украсть у друга жену или возлюбленную — это самое мерзкое воровство. Я всегда считал, что не способен на подлость, но в последнее время уже не так в этом убежден, хотя случилось все не по моей вине. Но не имеет значения.
Ты призналась мне, что ваша любовь — вовсе не любовь, что это уже скорее привычка и инерция. Что ж, любовь может так закончиться, но мужская дружба — совсем другое чувство. Привычка не разрушает ее, скорее наоборот.
Я люблю тебя, но не смог бы вынести сознания, что мы обманываем его за его спиной. Только когда между вами все будет решено, мы сможем снова, и теперь, возможно, окончательно, встретиться.
Не сердись на меня, иначе я не могу.
И.
Стрж, суббота».
Даты не было. Я положил письмо обратно в папку и в полной растерянности уставился куда-то вдаль. Адресат неизвестен, но я нисколько не сомневался, что письмо предназначено Мирке. Кого еще Иржи мог назвать своим другом? Рудлу? Едва ли. Войту? Пожалуй, тоже нет. Кого-то еще? Нет, конечно… Вопросов было столько, что я совсем растерялся. Число возможных убийц после прочтения Иркиного письма не уменьшилось, а напротив, увеличилось. Отвергнутая Валерия, ревнивый Войта (то же самое в отношении Андреа и Рудлы), Ярмила (она могла только прикидываться спящей), теоретически даже я, точно так же, и не только теоретически, Мирка, а по каким-то другим, не известным мне причинам, и Саша… Брр, мистер Холмс, вы как хотите, а я пас.
На всякий случай я все-таки вытащил из папки письмо и сунул его себе в карман. Потом вернулся к спящей Мирке. Постоял у окна, глядя в сад. С удовольствием завалился бы в постель, но дал обещание Войте, что подожду его звонка. Полез в карман за сигаретами. Коробка «БТ» оказалась пустой, пришлось позаимствовать Иркин «Астор».
