Мама вздохнула с облегчением, можно только гадать, как она справляется с теми тяжкими образами, что роятся в ее сознании.
— Погоди, Кэти, — попросила бабушка, хотя мама и так молчала. — Расскажи нам, Лисси, что стряслось?
Я задумалась. Мы с Одрой пошли убирать подносы, она повернулась — показать мне кого-то... учителя математики. Одно только воспоминание о его ауре огрело меня по голове, как мешок с кирпичами. Я икнула, пытаясь подавить тошноту.
— Говори! — потребовала бабушка. — Что ты видела?
Папа выскользнул из комнаты, как только понял, что сейчас речь пойдет о Взгляде, и по пути погладил меня касанием ауры.
— Ну? — как всегда односложно поторопила бабушка.
— Стертый... — вздрогнув, прошептала я.
Бабушка вытаращила глаза так, будто у меня выросло три головы, зато мама все поняла.
— Цвет без цвета, — расшифровала она. — Лисси выдумала его, когда была маленькой.
Она сказала это таким тоном, словно стертый — просто детская страшилка, вроде домового под кроватью.
— Не выдумала, а видела! — обиженно взвилась я.
Мама с бабушкой переглянулись.
— Ты уже много лет не вспоминала о стертом, — ласково напомнила мама. — С тех пор как перестала врываться в нашу спальню посреди ночи, потому что тебе приснился плохой сон, и начала сама гасить ночник по вечерам.
В ее голосе звучала твердая уверенность, что стертого пора похоронить вместе с другими детскими страхами.
— Я до сих пор его вижу, просто не очень часто, — попыталась убедить их я. — А не рассказывала, потому что не люблю об этом говорить. И сегодня видела, — Мой голос снизился до шепота. — И не пятно или струю, как раньше, хотя они тоже ужасны, а... — Я осеклась, но сумела взять себя в руки. — А целую ауру.
Я снова подавила тошноту и попыталась справиться с шумом в ушах.
Для людей, наделенных своими собственными Взглядами, мама с бабушкой вели себя довольно странно — будто я все выдумала. Наверное, если бы я назвала стертого как-то по-другому, более серьезно, они бы мне поверили, но когда я впервые встретила его, мне было всего-навсего три, и, увидев полосу отвратительного цвета, я просто-напросто разревелась у мамы на руках. Мне было не до того, чтобы выдумывать подходящие названия.
В комнату торопливо вошел дядя.
— Надо было сразу меня позвать, — недовольно выговорил он бабушке, как будто это она была ему ребенком, а не наоборот. — Мне позвонила школьная медсестра и сказала, что ты привезешь Лисси в больницу, а вы так и не явились. Родная племянница падает в обморок неизвестно отчего, а я узнаю об этом последним, да еще от чужих людей!
