Мать, конечно, окончательно рехнулась. Точно! Не профессора девяностолетняя мать, а его, Алика, мамаша, которой и шестидесяти нет. Точно рехнулась! Иначе ее поведение никак не объяснить. Мало того, что дома не живет, скитается по чужим квартирам, - видите ли, без ее помощи никак не обойдутся!- теперь новая причуда: вбила себе в голову, что профессор недостаточно хорошо относится к своей матери.
Алик вспомнил, что она и его в этом уверяла:
- У нее пенсии нету.
- Ну и что? Она же не работала никогда. За что же ей пенсия?
- Вот я и говорю. Кто же ей пальто купит?
- Какое пальто? Зачем ей пальто? Она же лет десять с тахты не встает.
Но мать продолжала твердить, что старухе необходимо пальто. И в конце концов купила его на свою зарплату уборщицы. Алик в дела матери старался не вмешиваться. Поэтому на просьбу профессора повлиять на нее сразу же ответил отказом.
Потом она купила старухе зимние туфли и выходную шерстяную кофту. Но самое страшное - тут профессор и жена очень грустно улыбнулись друг другу - обо всем этом она написала в "Комсомольскую правду". И вдобавок обвинила профессора в том, что в его квартире протекает крыша, а он ее не чинит и тем самым губит здоровье матери.
Крыша действительно давно протекала, но, несмотря на неоднократные просьбы профессора, управдом почему-то тянул с ремонтом. Мать же считала, что во всем виноват профессор, и в письме в "Комсомольскую правду" так и изложила.
- Самое смешное, - смущенно улыбнулся профессор, он был похож сейчас на толстощекого очкастого ребенка, - крышу после этого письма срочно починили. Но каково мне?
- Собираются обсуждать его в институте, - вздохнула жена.
- Это-то бог с ним, - профессор укоризненно улыбнулся жене. - Плохо то, что мать твоя так о нас думает.
- Да что вы на нее внимание обращаете? - возмутился Алик. - Больной человек.
Не возражая против того, что мать действительно женщина со странностями, профессор и его жена долго хвалили ее за доброту и другие человеческие качества.
Это была правда: мать последнее раздавала людям. Но профессор и его жена тоже были добрыми людьми. Алик не раз в этом убеждался на собственном примере. И когда маленький был, и когда вырос стал взрослым, вполне самостоятельным человеком. Вот и сейчас профессор, дождавшись, когда жена ушла на кухню, участливо поинтересовался, как идут дела, потом мягко притронулся к нервно сжатому кулаку Алика и, перейдя на русский, очень серьезно попросил быть с ним откровенным.
