— Сергей Владимирович, сядьте! — мужчина повиновался. По его удивленному лицу было видно, что он никак не ожидал такого поворота беседы. — Вы должны мне хотя бы назвать известные вам имена. Вы просто обязаны!
— Катя, это слишком опасно, это…
— Я это уже слышала. Но вы постоянно забываете, что речь идет о моей маме. Куда ее увезли?!
— Руководителя зовут Родион Георгиевич Святославский, прозвище — Радош. Свою организацию он называет по-разному. Чаще встречается название «Церковь Сына Царствующая». Их резиденция находится под Красноярском. Там и потерялся след вашей матушки. Это все. Прощайте.
Сергей Владимирович удалялся быстрой походкой, но Катя не смотрела ему вслед. Она аккуратно записывала полученную информацию.
Объяли меня воды до души моей, бездна заключила меня;
морскою травою обвита была голова моя.
До основания гор я нисшел,
земля своими запорами навек заградила меня;
но Ты, Господи Боже мой, изведешь душу мою из ада.
Когда изнемогла во мне душа моя, я вспомнил о Господе,
и молитва моя дошла до Тебя, до храма святаго Твоего.
Книга пророка Ионы, глава 2, стихи 6-8
За прошедший месяц Калиока окончательно забыла не только свое прежнее имя, но и привычки. Общинный дом для новичков располагался на окраине поселения, называемого Раград — город солнца. Жизнь здесь была строго регламентирована: сон не более 3 часов в сутки, трапеза два раза в день — в девять утра и в девять вечера. Помимо абсолютного запрета на любую пищу животного происхождения, рыбу, морепродукты и алкоголь, не допускались к употреблению сахар, чай и кофе, манка, овсяные хлопья, постное масло и почти все мучное. Рацион питания состоял большей частью из сухофруктов, хлеба и воды. Сектанты постоянно хотели есть, голод не давал нормально мыслить, суживая жизненное пространство до уровня животных инстинктов. Иногда обеденный стол украшала дымящаяся кастрюлька с кашей, сваренной на воде из дозволенных круп. Это был праздник! Основное занятие сестер заключалось в сборе милостыни в Красноярске. Им выдали для этого специальную одежду и каждый день развозили на микроавтобусах по точкам, где женщины проводили иногда по 10 часов. Если община выполняла норму, то вечером всех ждало утешение в виде «благодатного напитка» — кипяток с лимонным соком и мед вприкуску. Меда дозволялось есть не более того количества, которое остается на кончике шила. Правда количество омовений шила в мед не было регламентировано. Перед сестрами ставили кружки с напитком, а в центре стола располагалось пластиковое корытце с медом, в которое сестры и окунали свои шила. При этом любой, вошедший в комнату, мог подумать, что здесь работает несколько швейных машин.
