— Да, любому православному.
— В смысле?
— Есть же и другие церкви — католическая, протестантские конфессии, куча всяких сектантов. Ты крещен в какой церкви?
— Так в обычной, в нашей.
— Вот, стало быть, ты православный. И исповедоваться у ксендза-католика тебе нельзя. Толку от такой Исповеди не будет — один вред.
— Ну к нам сюда в тюрьму ходят же наши?
— Насколько я понял, кто только сюда не ходит.
— И как быть?
— Очень просто! Взять да спросить. Вы, мол, священник православный? Русской Православной Церкви?
— Понятно. Благодарю. Ну вот… Я о чем подумал. Ну решу я покаяться, так я ему должен обо всех своих делах рассказать, а вдруг он на администрацию работает?
— В смысле?
— Ну возьмет он потом, и куму все наши исповеди передаст — кто, значит, чего сделал в своей жизни.
— Это вряд ли. Даже если мы забудем о том, что священник в первую очередь человек верующий, для которого разглашение тайны Исповеди — преступление, то во-первых, за такое деяние он лишается сана без разговоров. Это конец всей его карьере. А во-вторых, от тебя на Исповеди никто не будет требовать имен, фамилий, адресов и прочего.
— Да? — в глазах собеседника было откровенное недоверие. — Это как же? Значит, украл я, скажем, что-то, и могу в этом покаяться и не говорить у кого и что?
— В принципе, да. Богу и так все известно, а священнику конкретные обстоятельства и фамилии не нужны и не важны. Может быть важным с точки зрения тяжести греха, например, воровство последних денег у неимущего человека, воровство у многодетной семьи, у детского дома, воровство церковного имущества и т. д. Но, опять же, никто конкретных адресов спрашивать не будет.
— Ты уверен?!
— Абсолютно.
— Слушай, Дэнис, ну ты просто у меня камень с души снял. Я уже два месяца все хожу и мучаюсь.
— Помоги тебе, Господи, Женя!
До вечера я обжился на новом месте, познакомившись с большинством сокамерников. Удивительно, но почти все очень серьезно восприняли тот факт, что я верующий человек. Ночь прошла спокойно. После карцера было ощущение, что я сплю в очень комфортных условиях. Удивительное создание человек! Ко всему привыкает и обо всем судит в сравнении!
На следующий день после обеда меня вызвали к адвокату. Дмитрий Петрович был озабочен и хмур. Меня, беззаботно улыбающегося, он встретил с искренним удивлением.
— Денис, как ты?
— Нормально все, Дмитрий Петрович.
— В камере как? Сильно достается? Ты не падай духом, я хлопочу, чтобы тебя перевели в твою прежнюю камеру, так что…
