— Жертву сначала били плеткой, потом ударили кинжалом, как это было с Жори, — продолжил Нико. — Молочные железы ампутированы, а на их место имплантированы…
Магнитофон Пьера Видаля, третьего из группы Кривена, работал и записывал комментарии полицейского.
— Смерти серийному убийце недостаточно, — уточнила мадемуазель Крейс. — Подобный тип старается найти оригинальное средство вызвать не простое страдание, а такое, которое не может прийти в голову никому другому. Его добыча просто объект. Жалости он не испытывает, но его снедает властная необходимость причинять страдание. Ампутация молочных желез означает еще большую дегуманизацию. Это важный признак, который и на этот раз снова отсылает нас к образу матери. Человек наверняка пережил травму в детстве, и она лежит в основе его поведения.
— Груди… здесь что-то не вяжется, — проговорил Нико. — Не могу точно сказать, но цвет кожи другой… Не могу сказать, но что-то тут не так.
— Может быть, это молочные железы Мари-Элен Жори? — высказал предположение Коэн.
— Возможно. Нам скажет это медицинский эксперт. Не понимаю только, что это может значить.
— Женщины похожи друг на друга, комиссар, значит, есть некий основной тип, — высказала предположение Доминик Крейс. — Может быть, такой была его мать в этом же возрасте… Он пережил из-за нее жестокое унижение и теперь платит за него по доверенности. Исходя из ситуации, можно такое предположить.
— Тогда получается, что выбор жертвы не имеет никаких связей ни с социальной, ни с профессиональной средой, в которой живет преступник, и с его семейными связями тоже, — подвел итог Нико. — Он просто ищет жертву, напоминающую ему мать. А это во много раз усложняет расследование. Веревки вроде похожи на те, что были использованы в прошлый раз…
Мадемуазель Крейс утвердительно кивнула и поднялась, разминая затекшие ноги.
— Мы ничего не упустили, Мишель? — спросил Нико.
— Да нет, вроде все, — подтвердил заместитель директора Уголовной полиции Парижа.
— Теперь твоя очередь, Видаль, — скомандовал Нико. — Рост и Кривен, вы опрашиваете свидетелей и отпускаете их. Ну что, осматриваем квартиру? — обратился Нико к Мишелю Коэну.
Пьер Видаль протянул им перчатки, и каждый принялся за свое дело.
Обстановка в кухне была просто невыносимой.
— Подруге жертвы внутривенно ввели валиум, — объяснил врач скорой помощи. — Она не в состоянии отвечать на вопросы. С мужем — не лучше. Он не захотел ничего принимать, но он очень плох. И дальше лучше не будет, насколько я понимаю. Что нам надо делать?
