- И тогда этот безумец, - подхватил Сарпедон, прерывая в свою очередь Катона, - и тогда этот безумец, страшно изменившимся голосом, который был услышан окружающими, воскликнул: "О, почему ты не дал мне меч для того, чтобы я раньше убил этого злого тирана отечества?.."
- То, что я сказал, я подтвердил бы в присутствии этого человека, заставляющего трепетать всех, но не меня - мальчика, клянусь всеми богами Олимпа! - сказал, нахмурив брови, Катон.
И спустя минуту, в течение которой Цицерон и Сарпедон в изумлении смотрели друг на друга поверх головы мальчика, последний с силой воскликнул:
- О, если бы я носил уже мужскую тогу!..
- А что бы ты хотел сделать, безумец? - спросил Цицерон, сейчас же прибавив:
- Помолчи-ка лучше!
- Я бы хотел вызвать на суд Луция Корнелия Суллу, обвинить его перед народом...
- Замолчи же, замолчи! - сказал Цицерон. - Разве ты хочешь подвергнуть нас всех опасности? Ведь, к сожалению, страх оледенил древнюю кровь в жилах римлян, и Сулла, действительно, счастливый и всемогущий.
- Вместо того, чтобы называться или быть счастливым, он бы лучше старался быть справедливым, - прошептал Катон. Повинуясь настоятельным увещаниям Цицерона, он, поворчав, успокоился.
Тем временем андабаты развлекали народ фарсом - фарсом кровавым и ужасным, в котором все двадцать несчастных гладиаторов должны были расстаться с жизнью.
Сулле уже наскучило это зрелище. Занятый одной мыслью, завладевшей им несколько часов тому назад, он встал и направился к месту, где сидела Валерия. Любезно поклонившись и лаская ее долгим взглядом, который он старался сделать, насколько мог, нежным, покорным и приветливым, Сулла спросил ее:
- Ты свободна, Валерия?
- Несколько месяцев тому назад я была отвергнута моим мужем, но не за какой-либо позорный проступок с моей стороны, напротив...
- Я знаю, - возразил Сулла, на которого Валерия смотрела приветливо черными глазами, выражавшими расположение и любовь.
- А меня, - прибавил экс-диктатор, намного помолчав и понизив голос, - а меня ты полюбила бы?
- От всего сердца, - ответила Валерия с нежной улыбкой на своих чувственных губах и потупив несколько глаза.
- Я тебя тоже люблю, Валерия, и думаю, никогда я так не любил, - сказал Сулла с дрожью в голосе.
Наступило непродолжительное молчание, потом бывший диктатор Рима поцеловал руку красивой матроны и добавил:
- Через месяц ты будешь моей женой.
И в сопровождении своих друзей он ушел из цирка.
Глава 3
ТАВЕРНА ВЕНЕРЫ ЛИБИТИНЫ
