Крол рассмеялся, но почти сразу умолк.
— Но есть рыцари и другого рода. Они имели дело не со своим собственным оружием, но с неприятельским и проходят обряд посвящения, поскольку все вокруг знают, что они уже рыцари: отважные, благородные и искусные в обращении с оружием.
Солнечный луч скользнул по равнине и погас. Прежде я говорил достаточно громко, чтобы меня слышали все; теперь немного понизил голос.
— Подойди ко мне, Свон, и преклони колени.
Свон выступил вперед, не быстро и не медленно. На мгновение, лишь показавшееся долгим, он замер на месте, прежде чем опуститься на колени. Глаза у него слезились — наверное, от ветра.
Этерне выпрыгнула из своих украшенных драгоценными камнями ножен мне в руку, и теперь я стоял не один. Два десятка рыцарей, старых и суровых, молодых и доблестных, стояли рядом. Какая-то женщина (не Идн) пронзительно вскрикнула в толпе зрителей.
Длинный черный клинок коснулся правого плеча Свона, потом левого. Я сказал:
— Поднимитесь, сэр Свон.
Свон встал с потрясенным видом. Этерне скользнула обратно в ножны, и призрачные рыцари исчезли.
— Тауг, подойди к нам, пожалуйста, — сказал я.
Тауг, сияя от гордости, стал рядом со Своном. Он был одет как деревенский парень, каковым и являлся, но на руке у него был прекрасный зеленый щит с изображением белого грифона.
— Вот оруженосец, сэр Свон. Вы возьмете его на службу?
— С радостью, — ответил Свон. — Если он не против.
— Ты будешь служить этому рыцарю преданно, Тауг? Как твой отец служил мне?
— Клянусь! — Голос Тауга прозвенел на высокой ноте и, наверное, именно поэтому слегка дрогнул.
Я ни единым словом не призвал Облако. Вместе с Гильфом, следующим за ней по пятам, она легким галопом проскакала через толпу зрителей и стала рядом со мной.
Я сел в седло.
— Я отправляюсь на юг и беру с собой Анса и еще двоих. Я обещал герцогу Мардеру встать караулом в горном ущелье и должен сдержать слово. Когда вы освободите моего слугу, находящегося в плену у ангридов, пошлите его ко мне. Он знает, где меня искать.
Той ночью Тауг надеялся снова увидеть сон, как случилось, когда мы с ним спали бок о бок. Но никакого сна он не увидел, а почувствовал быстрое прикосновение теплого кошачьего языка к щеке.
Он перевернулся на спину:
— Привет, Мани. В чем дело?
— Пойдем со мной, — тихо сказал Мани.
Тауг встал и пошел за ним следом за пределы лагеря к месту, мало отличавшемуся от любого другого на той населенной призраками равнине, — разве только там на маленьком складном стуле сидела Идн, а перед ней стоял еще один такой же стул.
