«Мама, папа… Я так и не помирилась с ними. Ленка… Она тоже мертва?»
– Мы не называем это раем, адом, светом, тьмой или загробной жизнью. Я придумал слово: «пауза» – небольшой промежуток времени, дарованный и даже необходимый человеку для того, чтобы окончательно исчезнуть, стать частью великой и единой субстанции. В этой паузе душа меняется. Становится лучше, хуже. Здесь человек способен сопротивляться небытию…
Последней мыслью Феи было спасительное: «Значит, я еще что-то могу… ха-ха…» Голова закружилась, пространство вокруг искривилось, табурет покачнулся. Легкая, даже приятная боль в коленке, глухой удар головы о пол. Фея увидела две тряпочные сандалии. В прорехах между переплетениями ремешков виднелась очень белая кожа. В ореоле кружащейся пыли сандалии направлялись к ее лицу.
«Я впервые вижу его ноги», – отстраненно подумала Фея.
Следом шла темнота.
Lacrimosa: «Stolzes Herz»
Фея очнулась в кресле Викентия Сергеевича. За его массивным столом. Взглянула под столешницу – куча ящичков и ниш, в которых лежат разнокалиберные бумаги. Подняла глаза – хозяин этого добра мирно покачивается на табурете строго напротив ее взгляда. Ноги на месте, туловище тоже, но зона выше колен-ниже пупка отсутствует, прозрачна, что не мешает нижней и верхней частям тела двигаться синхронно.
– Поговорим? – предложил Викентий Сергеевич.
– Я хочу уйти, – ответила Фея, рассматривая сиденье табуретки, на котором положено быть заднице того, кто сидит на ней.
– Разве вам не хочется обсудить то, о чем я вам рассказал?
Прозрачность тазовой части туловища создавала завораживающий эффект самостоятельного покачивания табуретки.
– Смерть вам к лицу. – Фея провела по своему животу, будто проверяя на прочность или исполняя харакири.
– Не могу возразить – я уже давно не видел себя в зеркале. Мир после смерти старается не докучать душе своей многогранностью.
– Оккультное шарлатанство! Антиинтеллектуализм! Фоменковщина! – Фея произнесла самые страшные ругательства институтских времен. – Да, и еще этот… как его… либеральный онанизм. Ага. Две капли Vanish на стакан водки – и ваша горячка белее белой!.. Эта ахинея противоречит здравому смыслу. Плюс – выводит меня из равновесия. Пойду попью пивка на весеннем солнышке – авось рассосутся рубцы на сердце.
Фея попыталась встать. Дернулась, дернулась еще раз. Не тут-то было – словно приросла к стулу. Ни веревок, ни скотча, и ноги вроде не ампутированы…
– Эй, Кощей недоделанный, это ваши шуточки со стулом?
