– Арестовать комитет секции Прав Человека… – Командир отказался послать канониров? Достаточно арестовать командира, а не весь комитет… – Послать для этой цели шесть жандармов с офицером…
– Арестовать надзирателя тюрьмы Лафорс, отказавшегося выдать ключи… – Да, но он же потом их выдал? – Выдал лишь под угрозой…
– Арестовать всех лидеров Конвента… весь Комитет общественного спасения… – Оба Комитета – и общей безопасности тоже… – И закрыть все газеты…- Что же еще?…
– Всем установленным властям принести присягу Коммуне…
– Принести присягу также депутациям всех секций… – И всем командирам секций…- Да, но пока присягу принесли только восемь секций… – И это несмотря на набат… – Даже секция Пик, оплот Неподкупного, не отозвалась на наш призыв…
– Всех впускать и никого не выпускать! – так, кажется? Проследить, как выполняют это распоряжение часовые у входа… – Выпускать только по пропускам, выданным Исполнительным комитетом…
– Где временный командующий Национальной гвардией Жио?… – А как же Анрио? – Он же пьян!… – Передать все полномочия Коффиналю…
– Надо выяснить, наконец, что предпринимает Конвент… – Послать туда людей… – Поздно…
– Давно пора и якобинцам присоединиться к нам, чем присылать свои депутации и выступать друг перед другом с приветственными речами, ведь их там вчера было как-никак целых три тысячи. Если их вооружить, то вместе с нами это была бы внушительная сила…
Он стоял и смотрел сквозь плотные струи воды в ночную темноту спящего города поверх огромных костров Национальной гвардии, и видел в свете иллюминированного фасада Ратуши уже почти совсем пустую Гревскую площадь, брошенные пушки и думал, что эта площадь, чье имя сотни лет ассоциировалось с казнями прежнего королевского режима, станет теперь свидетелем более трагического зрелища – падения последнего оплота Первой Республики Франции – Коммуны. И видя, как на конце улиц, выходящих на площадь, показались отряды Конвента, – ибо чьи отряды это могли еще быть? - и какие-то люди в трехцветных шарфах (он разглядел и это) при свете факелов что-то зачитывали национальным гвардейцам, - Сен-Жюст подумал, что теперь Ратуша действительно напоминает маленький островок в бушующем океане, и скоро волны поглотят его, - «царство разбойников наступает» - вспомнил он слова Робеспьера. Надежда, которая мелькнула у него в самом начале, когда он прибыл в Ратушу, что если восстание и не увенчается полным успехом, то, по крайней мере, Конвент будет вынужден пойти с ними на переговоры, исчезла окончательно. Но он тут же решил про себя, что, наверное, Робеспьер все же прав: это и к лучшему,
