- Коль свершится зло, возьмешь у Евдокии ключ от тайной двери и употребишь те богатства, как и казну великокняжескую, и свою тоже! - Он коротко глянул на брата, тот согласно кивнул. - Употребишь на оружье крепкое, на кормы великие, многолетние для великого же воинства. Ничего не жалей - все тлен! Купи все в немецкой, в литовской земле, в венграх, в греках, подыми Русь и сам нагрянь на Орду! Что дивишься? Не бывало такого века, а тут будет, и порушь, раскосми Орду! Токмо сборы верши тайно, поучись у хитрого Ольгерда, а потом иди! А допрежь того вокруг воззри: зверь на звере сидит у порубежья нашего.
- Оно так: Михаил Тверской, Олег Рязанский...
- Ныне речь не про тех: Ольгерд! Что рысь наверху, затаился, выжидает, когда сподручнее кинуться, вкогтиться в нас, а наши русские города порубежные - Псков, Новгород - не преградят ему пути на Москву, нелюбо им толстое брюхо трясти за чужую кровь. А чужая ли?
- Нелюбо трясти, нелюбо, - согласился Серпуховской, еще не ведая, куда ведет свои помыслы великий князь. - Того гляди, с Ольгердом стакнутся, души кривые.
- Ольгерд, брате, это токмо наковальня, а молот - Орда! Ладно ли нам крицею обожженною лежать на той наковальне да под тем молотом? Уразумел?
Серпуховской не понимал до конца мысль брата и потому смолчал, упершись взором в гриву коня.
- Адам, первый человек, вельми скоро приучал зверей диких, имя давал каждому. Всяка тварь, страшна и грозна, мерзка и ладна, смиренна была при нем, - опять забегал Дмитрий издалека, но Серпуховской уже напал на его мысль.
- А кого нам приучать?
- Ольгерда! - выкрикнул Дмитрий прямо в лицо брату.
- Презабавно что-то...
- Забавы не ищи, то надобность великая. И не нам, а тебе приручать его!
- Какою привадою? - насторожился Серпуховской.
- Адамовой...
- Что есть та привада, брате?
- Надобно дать ему новое имя... - все так же загадкою ответил Дмитрий и снова ухватил повод братова коня, сильно потянул, остановил коней.
- Какое имя? - растерялся Серпуховской. Он по-ребячьи мигал, и улыбка детского смятенья ненадолго озарила его лицо.
- Вопрошаешь, какое имя может дать Ольгерду мой брат, дабы усмирить его?
- Вопрошаю: какое?
- Тесть! - выпалил Дмитрий жестко, так, чтобы не оставалось никакого сомнения j[ Серпуховского, дабы понял он: все тут продумано.
Серпуховской сразу обмяк и затих. Дмитрий знал, что давно он зарится на Анисью, боярскую дочь, комнатную боярыню, что при его Евдокии пребывает, и одобрял в душе выбор брата: девка красна собою и всем взяла - статью, нравом, лицом румяно-белым, но иная судьба должна лечь поперек дороги брата его, а Анисья пусть Бренку достается. Хороша пара...
