— Внимание! — сказал господин Деньги минданайцу и стал его учить, как обращаться с киноаппаратом. — Ты направляешь аппарат на лодку, — говорил он, — смотришь в это стёклышко и нажимаешь на кнопку. Я в это время наклоняюсь и разглядываю охотничью рыбу. Ты меня снимаешь. Постарайся, чтобы рыба тоже попала в кадр. Со снятых тобою кадров начнётся лента. Эта часть будет называться: «Я готовлюсь к выходу в море».
Приезжий наклонился над садком, нахмурился, сделал сосредоточенное лицо. Аппарат в руках минданайца деловито зажужжал.
Нкуэнг спокойно прислушивался к жужжанию узкой коробочки со стёклышками, рычажками, кнопками.
«Что-то белый очень рано поднялся сегодня, — подумал он. — Чего ему не спится?»
И больше о белом не захотел думать. У него были свои дела. Он наматывал на руку тонкую длинную верёвку. Ему сейчас надо набросить петлю на Большую Жемчужину.
Аппарат жужжал минуту или полторы. Потом белый, крикнув минданайцу «Стоп!», выпрямился. Он был доволен. Начало сделано. Первые кадры сняты. Дальше пойдут съёмки на охоте.
Но перед этим надо будет договориться о рыбе-прилипале. Островитянин, конечно, не станет артачиться. Долларом меньше, долларом больше — и дело будет сделано.
ГОСПОДИН ДЕНЬГИ ВЕДЁТ РАЗГОВОР
— Передай, — сказал американец Чуонгу, — что я хочу поохотиться сегодня с его прилипалой. Вечером рыбу верну. И заплачу сколько надо. Не прогадает.
Минданаец перевёл. Нкуэнг отрицательно покачал головой и произнёс несколько фраз.
— Что он говорит? — нетерпеливо спросил господин Деньги.
— Он говорит, что не отдаст рыбу, — объяснил Чуонг. — Он говорит, что с прилипалой надо уметь обращаться. Он говорит, что человек, который не умеет ловить черепах с прилипалой, только загубит рыбу. Рыба слабая, а черепаха тяжёлая и сопротивляется. Рыбу можно разорвать, когда её тянешь вместе с черепахой.
— Пусть не беспокоится, — сказал господин Деньги. — Если с прилипалой что-нибудь случится, я заплачу.
— Он говорит, что ничего не хочет, — перевёл торговец ответ Нкуэнга.
— Почему?
Нкуэнг без перевода понял: белый спрашивает. Он хочет знать, почему ему было сказано «нет».
— Это Большая Жемчужина, — стал объяснять охотник, показывая на рыбу в садке. — Она мне друг, всему моему дому друг. Она нас кормит. Она знает только меня. Она меня понимает, и я её понимаю. Я ее никому не отдам.
Минданаец перевёл.
«Здешние черномазые вовсе не так просты, как кажутся, — подумал про себя американец. — Этот, например, довольно ловко набивает цену. Похоже, что придется раскошелиться».
