На пыльную, неприбранную поверхность стола грохнулся укороченный Наган
— Посмотрите! У меня был этот Наган, я ему им пригрозил! Ткнул стволом в зубы и сказал, что вышибу мозги! Но я не стрелял — видите, все семь патронов в барабане.
— Ну… можно было и перезарядить.
— Понюхайте! Из него не стреляли лет пятьдесят!
Пан Збаражский достал из кармана пиджака платок, навернул на руку, поднес револьвер стволом к носу, понюхал…
— Действительно… курва блядна…
— Что я вам говорил!
Полковник протянул обратно револьвер владельцу.
— Заберите. Насколько я понимаю — он наградной…
— Моего прадеда…
— Тем более заберите. Итак, вы говорите, что не убивали Ковальчека.
— Матка боска, именно это я и говорю уже битых полчаса! Не убивал я его, когда я уходил — он жив был!
— Тогда кто его убил?!
— Иезус ведает! Пусть полициянты и разбираются!
Збаражский тяжело вздохнул
— Уже разобрались… Вы знаете о том, что вы вообще-то в розыске?
— То есть? В каком розыске?
— Пока — по Варшаве… Сегодня утром сторожевик[29] на вас выставили, пока — в пределах Варшавы, но так — и до общероссийского недалеко. У нас программа, она отслеживает всю информацию по лицам, сотрудничающим с вами. Мы вас ищем целый день, где вы были все это время?
— Не ваше дело… — буркнул граф
— Не мое?! Не мое?! Вы хоть понимаете, что с меня за совершенное моим агентом убийство — могут погоны долой! Или неполное служебное — и вперед, стучит паровоз, Сибирь под колесами![30] Какое к бисовой маме не мое?!
— Извините…
Удивительно — но графу в самом деле стало стыдно. Он был воспитан так, что одним из самых тяжких грехов в его системе моральных ориентиров считалось подвести другого человека. Тем более — полковника.
— Этим делу не поможешь… — немного успокоился Збаражский — надо разобраться что к чему. Рассказывайте. Все до мельчайших деталей, что вы делали в тот день. Говорите правду, может быть, мне еще удастся что-то сделать и для себя и для вас.
— Ну… я с Еленой поссорился… узнал, что она на кокаине сидит. Потом…
— Что потом? Говорите.
— Проследил, где она берет. Оказалось — на авеню Ягеллонов. Там меня полицейский видел, штраф выписал.
— Штраф?
— Да, за неправильную парковку.
— Это худо… — сказал Збаражский, записывая в блокнот
— Почему худо?
— Да потому! Вы знали, куда эта ваша… пошла?
— Откуда же мне знать, там домов под сотню.
— А там профессор и жил! Информация о выписанных штрафах собирается в единой программе, чтобы потом контролировать взыскание! Из этой программы ее может выудить любой полициянт и получится, что вы за несколько дней были у дома этого проклятого Ковальчека! И это доказано — полицейским и штрафом. Что вы там делали?! Следили, чтобы убить — вот что подумают! А я вас направил на это дело!
