Но Дундертак радовался, потому что до школы оставалось еще целых два месяца. Куда приятнее было слышать гулкое эхо динамитных взрывов, чем эхо ужасных вопросов, задававшихся с учительской кафедры.
Конец лета и ранняя осень приносили с собой новые впечатления. В августе, сентябре и первой половине октября Дундертак ходил на рыбачьей лодке в Трусу, Седертелье и Стокгольм. В его обязанности входило продавать ту рыбу, что наловили на острове за неделю. Первое время он часто ездил вместе с лоцманом Сэвом или же с Большим Сундстремом.
Большой Сундстрем и в лодке не расставался со своим ружьем. Без ружья он чувствовал бы себя как без рук — жалким и потерянным. Но стрелял Сундстрем только в том случае, если был уверен, что попадет, и только для того, чтобы дома было к обеду жаркое. Нередко, подстрелив какую-нибудь морскую птицу, Сундстрем нарочно медлил вытаскивать ее из воды.
— Погляди-ка! — говорил он Дундертаку, указывая на легонько покачивавшуюся на воде птицу с затонувшей головой. — Учись, дружище, пользоваться своими глазами, учись видеть! Видишь эти капельки воды на спине? А какие чистые краски на перьях — смотри, вон на глазках, видишь? Такое все нетронутое, красивое. Не верится, что она уже мертвая, правда? А теперь я ее беру — и капельки скатываются, а перья вон какие сразу некрасивые и взъерошенные. Краски потускнели стали какие-то грязные. Возьми ее в руку — она неуклюжая, тяжелая, одним словом — мертвая. Только когда до нее дотронешься, она становится по-настоящему мертвой. А мертвое всегда отвратительно.
Дундертак слушал в пол-уха. Он смотрел голодными глазами на ружье. Ему смертельно хотелось подержать его в руках, хоть раз выстрелить по-настоящему. Тот случай с воронами в счет не шел. Он ружья даже в руки не брал, оно уже было заряжено. И потом ему ужасно хотелось подстрелить такую птицу, которую можно положить в кастрюлю и сварить из нее настоящую вкусную еду.
Эти мысли давно уже одолевали Дундертака. И вот одним погожим ранним утром, когда они, как обычно, шли под парусами в Трусе, Сундстрем неожиданно причалил у лесистого островка около самого Сермландского побережья, передал Дундертаку свое ружье и сказал:
— Ну что ж, попытай свое счастье, пока я буду ставить перемет. Вон за той грядой валунов стоит высокая сосна. Я давно заприметил там одного тетерева. Подкрадись к нему и попробуй снять, если сумеешь.
Такие вещи Дундертаку не надо было повторять дважды. Проворнее ласки переметнулся он через борт и зашлепал к берегу, держа ружье синевато-поблескивающим дулом вниз.
